— Скорее! Мы должны выбираться отсюда! — Девушка устремилась к выходу, но Алесс ухватил ее за руку, удерживая на месте.

— Я не могу допустить, чтобы ты осталась и продолжала творить зло. Слишком много жизней загублено по твоей вине… Под воздействием сильного толчка земля снова пришла в движение. Ядира хотела крепче ухватиться за Алессандра, пытаясь найти в нем опору, но неожиданно д'Оран разжал пальцы, и бездна поглотила девушку, как совсем недавно ее отца. Алесс замер в оцепенении, из которого его вывел мой пронзительный крик. Только тут д'Оран увидел, что я никак не могу вырваться из каменной ловушки. Стоило отдать ему должное, он был на удивление хладнокровен и, в отличие от меня, не растерялся. Даже не сделал попытки сдвинуть огромный валун. С силой дернув край моей юбки, отчего та затрещала по швам, потянул меня за собой. Непрекращающийся камнепад преследовал нас, словно намереваясь стать нашей гробницей. Огненные вспышки слепили глаза, сбивая с пути. Внезапно в открывшемся пространстве замелькали последние предрассветные звезды. Повеяло свежестью, и мы, наконец, осознали, что выбрались из подземелья, оставив позади беснующуюся стихию. Бежали по горячей земле, боясь остановиться и перевести дыхание. В какой-то момент перед глазами все затянулось пепельной дымкой, и серый сумрачный свет погас…

…Занимался рассвет. Природа Олшира была величественна и торжественно-спокойна. О прежних потрясениях напоминал только пепел, круживший над маковым полем. Я медленно возвращалась к жизни. Лежа в высокой траве, в окружении алеющих маков, бездумно смотрела на серые пепелинки, вместе с нежными лепестками поднимающиеся в голубое небо, будто оттороченное оранжевой каймой, вытканной первыми лучами весеннего солнца. Приподнявшись на локтях, увидела Алессандра. Сорвав травинку, дотронулась до его щеки. Веки юноши дрогнули, но прошла целая вечность, прежде чем он посмотрел на меня. В его взгляде читалось столько нежности, столько любви, что мое сердце тревожно забилось, а на глаза набежали слезы.

— Все позади, — прошептал он, привлекая меня к себе. — Мы живы и снова вместе. А я орошала его рубашку слезами и не могла выговорить ни слова. Так много хотелось ему рассказать, так о многом спросить, вот только не знала с чего начать, слишком тяжелыми и запутанными были наши взаимоотношения. Алессандр первым прервал молчание:

— Ноэ, ты даже не можешь себе представить, что мне пришлось пережить! Браслет оказался не простой безделушкой, а настоящим исчадием ада. По его вине мое сердце разрывалось от боли, я часто терял контроль над собой и даже готов был убить свою сестру. — Его голос зазвенел от ярости и боли. — Почему так несправедлива судьба, почему она допустила, чтобы погибла Шанталь?! Даже страшно подумать, что могло бы случиться с тобой, не оставь ты в подарок мне этот злосчастный браслет. Хорошо, что ты не знала об альяри всей правды, — закончил он, еще крепче обнимая меня.

— Ошибаешься, — словно в бреду, прошептала я. — Он точно так же прежде мучил меня. Более того, мне было известно, что он свел в могилу твоего прадеда и мою мать. Слова и слезы лились ручьями, и я не могла их остановить. Алессандр смотрел на меня расширенными от ужаса глазами, не в силах что-либо сказать.