Вчера ночью, запинаясь, захлебываясь от волнения, он пытался передать все это Кате. Она слушала его. Но слышала ли? Успокаивала, как малого ребенка. Верила ли она ему? Отчего-то вопрос, верит ли ему Катя, казался Сергею сейчас самым важным. Без этого все было ни к чему. Не имело никакого смысла. Мещерский глянул на часы: половина восьмого. Всего-то, утро только начинается. Катя, наверное, уже проснулась. Взять и прямо сейчас позвонить ей, сказать: то, что я говорил тебе вчера, — правда. Это не мираж. Это было на самом деле. Ты мне веришь?

Он взялся за телефон, помедлил и резко отодвинул его от себя. Нет, это будет совсем глупо. Ну, вчера он пьян был, плохо соображал, но сейчас-то он...

Куда делась кассета из видеомагнитофона? Она была, потом исчезла. Не испарилась. Значит, ее забрал кто-то из присутствующих. Кто-то из тех, кто находился в здании. Мещерский вспомнил набитый до отказа конференц-зал. Яблоку негде упасть. Иголка в стоге сена...

Но если, рассуждая логически, предположить, что кто-то забрал кассету, значит, он знал о ней заранее. Значит ли это, что именно он и поставил эту запись... Внезапно Мещерскому вспомнилась полузабытая деталь: в коридоре он столкнулся с... Это был блондин средних лет, одетый... В чем же он был? Этого Мещерский не мог вспомнить. Помнил только, что именно из-за одежды усомнился в том, что тип этот приглашен на официальное торжество. Все приехавшие на встречу однокурсников и юбилей ректора были в костюмах, а этот фрукт... Ах ты черт, никак не вспомнить... И лицо его представляется смутно. Он был выше Мещерского и вроде бы...

Однако ничего «логического» Мещерский вывести не успел. Резко зазвонил телефон.

— Сережа, привет, ты как? — услышал он в трубке голос Кати. — Куда ты удрал так рано? Ну, что молчишь?

— Я? А что говорить?

— Ничего, — ее, видимо, мало трогал его загробный тон. — Слушай, я сегодня всю ночь глаз не сомкнула — думала! И с Вадькой мы тоже сейчас посовещались. Надо что-то делать, Сережка. То, что ты видел, это... Это нельзя просто вот так оставить. Мы должны что-то предпринять. Прекрати переживать. Думай. Ты же у нас самая светлая голова.

— Я? — удивился Мещерский. И...

Услышал грохот, звон, лязг, треск. Это с плеч его на пол офиса прямо под ноги влетевшей с улицы туроператору Зиночке Гороховой рухнула огромная, как дом, невидимая глазу, тяжелая, как гроб, гора печали и безысходности.

Мещерский закрыл глаза. Мираж — если то был. конечно, мираж — рассеялся.

АВТО

— У меня тут два автохозяйства, таможенный отстойник для большегрузов, автостоянка — нам Домодедовский аэропорт с баланса сбагрил, — начальник местного розыска Маркелов вводил в курс шефа «убойного». — Еще автопарк городской коммунальной службы да автобусный парк, линия «Автолайн». Затем частники-грузоперевозчики. Вот нам списки с ГИБДД пришли, — он хлопнул по столу толстой подшивкой компьютерных распечаток. — Ад, в общем, кромешный. А главное — неясно, что ищем — грузовик, легковуху? Ни примет, ни марки.

— Следы крови в салоне, вот что. — Колосов пролистал данные ГИБДД — таскать не перетаскать до второго пришествия. — Установили по автохозяйствам, кто работал вчера ночью?

— Вот список машин, находившихся на линии, — мукомольный завод, кирпичный завод, потом служба мебельной доставки. Но это московская фирма, у Кольцевой у них филиал-магазин. Водителей опрашиваем, кто проезжал в период между одиннадцатью и полуночью в районе парка и Южной улицы. Весь отдел розыска на это сориентирован, Никита Михайлович, все остальные дела по сейфам пылятся.