|
Тостер с холодильника. Плюшевый дракон с полочки над телевизором. Свернутое полотенце… Полотенце ударило Крупную-блондинку-дальше-по-коридору в подбородок, упало и развернулось. К ее ногам соскользнул черный нож. Опухшие губы расплылись, обнажая длинные белые зубы, и она наклонилась, чтобы подобрать его. В этой массивной ручище он выглядел до нелепости маленьким и совсем не опасным. А потом из клинка излилась Тьма. В странном молчании обе женщины смотрели, как окутывает теневое облако руку с кинжалом. Оно осело и начало расползаться. Когда оно дошло до пухлого локтя, Крупная-блондинка-дальше-по-коридору завизжала: — Уберите от меня это! УБЕРИТЕ! Она пыталась бросить нож, но пальцы ей не повиновались. Тень проползла по плечу, перешла на грудь и начала распространяться дальше, набирая скорость. Визг сменился бессловесным воем и захлебнулся, когда тень накрыла лицо. Карие глаза выглянули на миг из Тьмы, и в них отразились боль и непонимание. Тело ударилось об пол, и тень исчезла вместе с ножом. * * * С заднего сиденья машины донесся аккорд, такой тревожный и суровый, что Дару при этом звуке едва не съехала с дороги. — Что это? — спросила она, чуть не задев ругающегося велосипедиста. Роланд повернулся, как на шарнирах. — Арфа, — коротко ответил он. — Зачем… — Это не я. — Тогда как… Роланд сжал губы. — Боюсь, как бы мы не опоздали. Шины взвизгнули, когда Дару влетела под запрещающий стоянку знак у дома Ребекки, и они с Роландом вылетели наружу. И услышали вопли. С арфой под мышкой и с колотящей его по ногам Терпеливой Роланд бросился вслед за Дару. — Дверь! — крикнула она, колотя по стеклу. — Заперта! — Что? — Роланд налетел на нее с разгону. — Ключ у тебя есть? — Откуда? — возразила Дару. — Я же здесь не живу! — Да мать его так! Должна быть задняя… Из футляра раздался приглушенный звук на пронзительно высокой ноте. Арфа в руках дернулась и ответила. Громко. Но недостаточно громко. Появилась пара трещин, но дверь держалась. — Ах так? — Роланд аккуратно отставил в сторону Терпеливую и пристроил арфу на бедре. — Уши закрой, — бросил он Дару, глубоко вдохнул и дернул самую тонкую струну, бросив себя в единую ноту, как всегда бросался в музыку. Стеклянная дверь задрожала и рассыпалась. Звук еще отдавался в голове, а Роланд уже, подхватив Терпеливую, вбегал в здание вслед за Дару. Поскользнулся на осколках, въехал больным плечом в стенку. Мир исчез из глаз, а когда вернулся, то холл качался вверх-вниз перед глазами, и ничего не было слышно, кроме гуляющего под сводами черепа эха. «Надо было знать, что и за это придется платить», — подумал Роланд, кое-как карабкаясь вверх по ступеням. Дару протолкалась через толпу жильцов к двери Ребекки и вошла в комнату. — О Боже мой! Квартира выглядела, как после битвы. Повсюду валялись обломки комнатных цветов, осколки горшков, и все было покрыто тонким слоем грязи. Диван отодвинули почти к противоположной стене, а рядом с ним лежало огромное пухлое тело в пурпурном платье, в позе, слишком спокойной для живого. |
