– Что?

– ...все думаю, окажись в самолетах 11 сентября кто‑нибудь вроде тебя, может быть, башни Всемирного торгового центра стояли в на месте.

– Может быть. А может, и нет. Я не супермен, один против пятерых не выстою. А вот вместе с такими ребятами, как на борту 93, кто знает?

Джек натянул рубашку, закатал по локоть рукава, принял позу.

– Ну, как я выгляжу?

– Подозрительно, – объявила Джиа.

– Правда?

– Нет, – вздохнула она. – Выглядишь обычным рядовым гражданином.

Это ему и хотелось услышать.

– Замечательно. Вещи уложены?

– Лежат на кровати. Давай чемодан.

– Чемодан? У меня нет чемодана. Никогда не требовался.

– Действительно. Ты же никуда не ездишь. Может, найдется спортивная сумка?

– В ней лежат инструменты. – Его собственные инструменты.

– Ну, если внутри не слишком много грязи, освободи, посмотрим.

Джек вытащил сумку из шкафа, вывалил на кухонный стол содержимое: стеклорез, присоска, резиновый молоток, монтировка, фомка для взлома дверцы автомобиля, отмычки, набор отверток и струбцин разнообразных размеров и конфигураций.

– Что это такое? – спросила Джиа, глядя на растущую кучу.

– Профессиональные инструменты, моя дорогая. Профессиональные инструменты.

– Пожалуй, для профессионального грабителя.

Он намочил бумажное полотенце, протер внутри сумку, протянул ей.

– Подойдет?

Подошла. Южный гардероб, состоящий из шортов, футболок, носков и широких спортивных трусов, полностью уместился.

– Будешь ходить весь мятый, – предупредила Джиа.

Джек взвесил в руке сумку.

– Придется в багаж сдавать или на борт пропустят?

– Сумка небольшая, в верхней сетке поместится.

– В верхней сетке? А, понял.

Она взглянула на него:

– Давно был в самолете в последний раз?

Пришлось призадуматься. Ответ вышел несколько ошеломляющий.

– Кажется, на втором курсе колледжа. На весенних каникулах летал в Лодердейл.

Путешествие едва помнилось, будто с тех пор прошла целая жизнь. В определенном смысле так и есть. Это было в другой жизни.

– И с тех пор ни разу?

Джек пожал плечами:

– Никуда не хочется ездить.

– Правда? – пристально смотрела она на него.

– Конечно. Никогда не хочется уезжать из этого города.

– Может быть, потому, что при этом приходится преодолевать массу проблем и опасных препятствий?

– Возможно. – К чему она клонит?

Джиа крепко обняла, прижалась к нему.

– Видишь? Видишь? – повторяла она. – Самостоятельная анонимная жизнь превратилась в ловушку. О твоем существовании действительно никто не знает, ты, в отличие от остальных, не обязан ежегодно четыре‑пять месяцев работать на правительство... С одной стороны, прекрасно, а с другой – ловушка. Ты постоянно вынужден выдавать себя за кого‑то другого, рискуя разоблачением. Я, не задумываясь, иду, куда хочу, еду в аэропорт и спокойно показываю документы. Ты все время боишься, как бы кто‑нибудь не заметил подчистку. – Она выпустила его из объятий, просверлила голубым взглядом. – Кто из нас фактически свободнее, Джек?

Джиа не понимает, никогда, пожалуй, до конца не поймет. Ну и ладно. Для его любви к ней это значения не имеет. Ему отлично известно, что она много лет живет самостоятельно, мать‑одиночка, старается сделать собственную карьеру и обеспечить жизнь дочке. При такой колоссальной ответственности нечего осложнять ей и без того хлопотное, утомительное повседневное существование.