Виктор догадался, что он спрашивает, не может ли быть чем-то полезен.

     Месроп  поблагодарил  и  ответил  по-немецки.  Собеседник  почесал  в

затылке и что-то буркнул себе под нос. Месроп насторожился и заговорил  на

незнакомом Виктору языке. После того, как  незнакомец  вдруг  расплылся  в

улыбке и обрушил на Месропа поток такой же речи, а Месроп, в свою очередь,

просиял,  Виктор  сообразил,  что   Месроп   нашел   соотечественника   и,

следовательно, говорят они по-армянски.

     Он был доволен тем, что угадал. За Кавказским  хребтом  ему  быть  не

доводилось, да пожалуй, и никому из гонцов. Там творились дела непонятные.

Плотные кордоны на перевалах живым никто не проходил, а  неживые  молчали.

Видимо, свои проблемы в  тех  краях  люди  решали  сами  и  в  постороннем

вмешательстве не нуждались.

     Месроп весело сообщил Виктору, что, вот, земляка встретил. "А то я не

понял!" - хмыкнул  Виктор.  Подмигнув  ему,  Месроп  сказал,  что  немного

пообщается, а он пусть подождет. Незнакомец улыбнулся  и  позвал  кого-то.

Из-за угла показался молодой парень.

     - Добрры дэн, - сказал парень Виктору. - Ходи со мной.

     Виктор вопросительно посмотрел на Месропа, а  тот  пояснил,  что  его

поводят по зданию, покажут музыкальные лестницы,  это  интересно.  Походи,

посмотри, скороговоркой добавил он, а потом иди домой и жди.

     Виктор молча пошел за парнем. Ясное дело, Месроп решил  обойтись  без

него. Обидно, вместе ведь шли! Тут Виктору стало  смешно.  Он,  всю  жизнь

идущий один, вдруг раскис - и из-за чего!

     Прошли мимо библиотеки и свернули в проход,  которого  раньше  они  с

Месропом не заметили. Новая сеть коридоров и лестниц.

     Они здесь помешались на лестницах,  решил  Виктор.  И  десяти  метров

нельзя было пройти, чтобы не упереться в  очередные  ступени.  Посторонний

быстро  перестанет  соображать,  где  он,  на  каком  этаже.  "Музыкальные

лестницы" - вспомнил он и каждый  раз,  поднимаясь  или  опускаясь,  ждал,

когда заиграет музыка.

     Но музыки не дождался. В конце одного из коридоров его поводырь ткнул

пальцем в правую дверь и сказал: "Слушать", указал затем налево,  в  такую

же, со словами: "Смотреть", а потом махнул рукой вперед "Ходить дом".

     И ушел, не попрощавшись.

     За правой дверью оказался небольшой круглый зал, младший  брат  того,

что с балконом.  Виктор  остановился  в  дверях,  оглушенный  разноголосым

шумом. На стульях, скамьях, толстых матах сидели, стояли и лежали  человек

двадцать мужчин и женщин разного возраста. Все одновременно пели, кричали,

кто-то истерично хохотал: мальчик, стоя на табурете, кажется, декламировал

стихи, но из-за шума его не было слышно. Звуки отражались от металлических

пластин, прибитых к стенам, эхо дробилось, вибрировало, сливалось в рокот,

прорезаемый всплесками выкриков.

     На одной из пластин желтой краской выведены надписи на разных языках.