Небо светлело на востоке, Андрей мерно храпел. А Виктор все  говорил,

говорил... Месроп слушал, подперев кулаками подбородок,  а  когда  рассказ

дошел до  непонятного  приключения  в  зале  со  странной  машиной,  вдруг

негромко рассмеялся.

     - Они построили машину  времени,  -  пояснил  он,  заметив  обиженный

взгляд  Виктора.  -  А  "вокс  гумана"  означает  -  человеческий   голос.

Акустическая машина времени - кто бы мог подумать! Забавно.

     - Не понимаю! - сказал Виктор.

     - Послали человека в прошлое, чтобы изменить настоящее.

     - Вот как! - насторожился Виктор. - Мое прошлое? Или Ксении?

     - Да нет, - слабо улыбнулся Месроп, - это они меня убить  собираются.

Я вспомнил дом, о котором ты рассказал. Тогда я был маленьким...  Или  это

был не я?

     Он задумчиво покачал головой.

     - Ну и что, убьют тебя? - недоверчиво спросил Виктор.

     - Вот я, вот ты, а утром сюда прибудет Ксения со свитой. Как думаешь,

было ли все это иначе?

     - Не знаю. Но я рад, что тебя не убили, - серьезно проговорил Виктор,

хотя глаза его смеялись.

     - Я тоже рад. Впрочем, подозреваю, что в этом  страннейшем  из  миров

ничто не умирает, - он помолчал, а потом добавил, - но и не живет.

     - Что-то они говорили о  центре  цунами...  -  задумчиво  пробормотал

Виктор.

     - А, ерунда! - махнул рукой Месроп. - Любой человек - центр цунами, а

особенно если этот человек - ребенок. Каждый из нас несет в  себе  зародыш

великих катастроф. Наступают новые  времена,  и  кто  знает,  сколько  еще

грязи, крови и смуты впереди. Ничего  не  поделаешь  -  новый  мир  всегда

строят негодяи, и только  потом  времена  негодяев  востребуют  святых.  Я

думаю, энергия святости направлена далеко в будущее, в "мир потом", а  сию

минуту надо делать "мир сейчас". Негодяйство же всегда активно...

     - Опять ты о великих делах, - с досадой сказал Виктор.

     - Не я, а ты, - кротко возразил Месроп. - Но если говорить о них,  то

будь  готов  к  тому,  что  великие  дела,  задуманные  святыми,  вершатся

фанатиками. А плодами их, увы, пользуются негодяи.

     - Заладил одно и то же: негодяи, негодяи, - передразнил Виктор. -  Ты

уже сто раз говорил о новых временах.

     - Да, говорил. И чуть ли не на этом месте.

     Месроп поднял голову, осмотрелся.

     - Да, именно на этом. Но тогда было только ожидание новых  времен,  а

теперь они наступили. История благоприятствует подонкам. Речь не  о  тебе.

Но и тебя будет разрывать между добром и злом,  вернее,  твоим  пониманием

добра и зла.

     - А тебя?

     - Что - меня?

     - Ты судишь о добре и зле? Ты, истребивший магов!

     - А, эти! - Пренебрежительный взмах ладони, отгоняющий муху. -  Не  я

истребил их. Они восстановили силу, но потеряли учение, а сила  без  слова

обращается к истокам своим и разрушает себя.