бормотание, монотонное и ворчливое, и  тогда  Виктор  вздрогнул  и  открыл

глаза.

     Было тихо, слишком тихо. Рядом прикорнул Андрей.

     Тишина пугала. Мир, недвижимый и неслышный, словно  застыл  во  тьме.

Виктор поднял глаза - на бледные размытые облака  наползала  густая  тень,

наползала быстро и неотвратимо.

     Бесформенный мрак вскоре заполнил все небо. Тьма сгустилась  над  его

головой. Он не понимал, что может быть чернее черноты, но явственно видел,

как сгусток, средоточие тьмы опускало к нему хобот-щупальце, чтобы обвить,

задушить страхом, унести в безумие. И еще ему казалось, что  он  спит,  но

сколько бы раз ни просыпался - будет все та же тьма внутри и  снаружи.  Он

хотел дернуть головой, стряхивая  мертвенное  оцепенение,  но  сумел  лишь

немного повернуть шею и уперся ухом в дорожный мешок.

     Все ближе и ближе подступала тьма, кто-то внутри него слабо  бормотал

во мраке души и душе мрака...

     В следующий миг он вздрогнул - никогда не было в нем тьмы, наоборот -

всегда ясен и прост был путь, а теперь  особенно,  когда  он  уже  свершил

многое, что должен был свершить, а еще большее  ему  предстоит.  А  внутри

бормочет чужой голос - наваждение или колдовство, но  слова  глупы,  и  не

ему, Правителю, уступать чьей-то недоброй воле!

     Руки  подчинялись  с  трудом,   но   медленно,   преодолевая   вязкое

сопротивление сна, они дотянулись до мешка. Колпачок тихо скрипнул, и этот

звук придал Виктору сил - безмолвие мира было  нарушено.  Из  торца  выпал

шнур, завязанный узлами.

     Он направил трубку вверх, туда, где тьма казалось  гуще  и  ближе,  и

выдернул шнур. Трубка зашипела... "Сдохла", - подумал Виктор,  но  тут  из

нее выхлопнул пучок огня, руку отвело в сторону, а вверх, пронзая черноту,

ушла красная искра, поднялась высоко  над  поляной,  вспыхнула  и  зависла

ослепительно ярким фонарем.

     Почти минуту горел, медленно спускаясь, алый светильник.  В  дрожащем

неестественном свете Виктор разглядел спящих Ирину и  Андрея,  неподвижную

траву, далекие дома в конце поляны, какую-то скособоченную башню с пустыми

выщербленными окнами. Фонарь в небе мигнул и погас.

     Оцепенение растаяло, вместе с ним растаяла и тьма, пожравшая  луну  и

звезды. Виктор разогнал тучи, око луны уставилось на него, осветив поляну.

     Зашуршали птичьи крылья,  откуда-то  издалека  донесся  истошный  мяв

дурохвостов - скоро у  них  начнется  гон,  и  они  станут  опасны.  Ветер

шелестел в траве. Огоньки в далеких домах гасли один за другим.

     Наверно, это был сон,  решил  Виктор.  Но  трубка,  зажатая  в  руке,

исходила слабым едким дымком, а рядом валялся шнур.

     Виктор вздохнул.  Вся  эта  чертовщина  надоела  ему.  Ночные  страхи

рассеются утром. Да не было никакого страха, подумал он, когда это он тьмы

ночной боялся?!

     Андрей вздрогнул и,  не  поднимая  головы,  опустил  руку  на  палку.