- Нет, - вступил Буров, взял бутылку, - сперва за него. За них обоих, но больше все-таки за него. - Он указал на сидевшего на своей фуфайке, облокотясь на край пульта, серого, без кровинки в лице НетСурьеза. - Не хочешь объявлять имя свое для истории, дело твое, но все равно теперь ты для меня не НетСурьез, а Да-Серьез! Только так!

    Выпили за него (все равно даже сейчас уклонившегося сказать свое имя, как к нему не приставали); за Мишу тоже; за Оживление Материка - пусть и на нем вырастут виноградники не хуже Асканийских! Не забыли и про Новый год. Опустошили бутылки. - Счастье и проклятие разумной жизни, - сказал Варфоломей Дормидонтович, допив шампанское, - в том, что, решая проблемы, мы порождаем новые проблемы. Ведь его же, черта, теперь исследовать надо. А это все-таки материк, terra incognita, Австралия на полигоне, К-Атлантида... без атлантов. С ВнешКольца там немного разглядишь, это ясно. Экспедиции придется посылать. Требуются Магелланы и Прежевальские! - Ну, с этим не спешите. Сначала его, черта, оживить надо! - в тон ему снова произнес ГенБио; но в глазах было больше мечты, чем озабоченности. - И чтоб лучше, обетованнее, чем земные места. Музыкальнее! На том стоял и стоять буду! - Может, солнцепровод отрегулировать, чтоб поярче-пожарче? - деловито сказал Буров. - Пусть прогревается, освещается. Какие-то природные процессы пойдут... Посмотрим, а что не так, то и поправим, направим. - И вместо часов там солнца тикать, добавил Климов. - Солнце-маятник на Атлантиде-Австралии. Десять секунд - и сутки, еще десять - еще сутки... и в каждые новое солнце. Земля о такой роскоши и мечтать не может. Конечно, на том Материке должно быть все лучше.

    ... И еще вот что было. Час назад Буров, практичный человек, не упускающий своего, включил запись ВсеМузыки. А теперь подошел к панели, перемотал пленку, включил на воспроизведение: послушать снова. Посмаковать почсле шампанского. И - ничего. Не записалось!

    Тот "эффект привидений": видеть можно, снять нельзя.

    Может, она и не из динамиков звучала, ВсеМузыка - в душах?..

    3.

    Панкратова так обеспокоило то предчувствие... предначертание? - под ВсеМузыку, второй концерт, что он раньше других ушел с Капитанского Мостика, вышел за проходную, достал мобильник (под Шаром он не работал), набрал номер квартиры Васюков, где встречало Новый год его семейство. После многих гудков ответил протяжно, почти зевком сонный женский голос:

    - Да-а-а... ну, что ты, Анатолий, в такую рань!

    - Это не Анатолий, это Панкратов. С Новым годом, Александра Филипповна. Они были знакомы только чуть, виделись раз или два. - Ну, как вы там, как там мои? - Спят... - голос оживился. - Гуляли, проводили, встретили, плясали, хоровод водили, теперь спим без задних ног. Разбудить Алю?

    - М-м... не надо. ("Все в порядке, чего я паниковал.")

    - А вы там как? Управились?..

    - Да. И тоже выпили.

    - Михаил Аркадьевич, - голос Саши стал приглушеннее, интимнее, - ваши парни это что-то. Я тоже хочу таких. Согласна на двойню.

    "Мне Аля голову открутит. И не только..." - чуть не ответил Миша, но сразу спохватился; ответ "Но мы же ей не скажем." - можно было предвидеть. Сказал:

    - Ну... я расскажу Анатолию Андреевичу, как это делается. Поделюсь опытом.

    - Да-а? И все?.. - в дальней трубке звучало сплошное разочарование.

    "Во бабы пошли! - крутил головой Панкратов, возвращаясь в зону, в башню, домой. - Но что же это было?.."

    - Ты что невесел? - спросил Миша НетСурьеза, когда они вдвоем поднимались в лифте к себе уровень 7,5; отсыпаться.