— Теперь вы здесь?

— С выставки ушел по собственному желанию. Говорят, легко отделался. Виновен по всем пунктам: ротозейство, халатность. Еще что-то. Следы будто бы уничтожил — после кражи не отменил натирку полов… — У Буторина было выражение лица растерянно-глуповатое. — Даже следователь не поставил мне это в упрек.

— Бывает.

Поговорить им не удалось.

— А ты говорил, что тебя режут без ножа! — По лестнице спускались Мацура и старичок администратор, Мацура еще издали приветствовал Буторина. — До чего ты на месте! Чудесно смотришься!

Буторин улыбнулся.

— По выставке скучать не будете? — Старичок повернул маленькую головку подростка.

— Нет, честно говоря. — Бывший смотритель-кассир разразился неожиданной исповедью: — Икон я не знал и, признаться, не любил. — Он убрал ноги из-под конторки, обвил руками колени. — Сколько бы Ассоль ни объясняла природу шедевров, все равно не понять, почему непропорциональных размеров существо с недоразвитой головой и тяжелыми ушами — то ли осел, то ли кузнечик — вершина мастерства.

— Это же прекрасная икона! — Мацура узнал по описанию похищенный шедевр.

Буторин смутился, Кремер пошел к дверям.

Разговор с генералом был самый короткий, может, последний перед операцией, которая с этой минуты практически началась.

Спрут и его сообщник были здесь, в Клайчеве, Ненюков мог их задержать, если б существовала уверенность в том, что тайник будет найден.

— Какая требуется помощь? — спросил Холодилин.

Разговор с Русиным перевел дело в новое русло. Следовало отыскать последние унгвартские номера «Недели» и «Русского слова», сообщавшие о Теодоре, привлечь к расследованию Марию Бржзовску, знавшую Спрута по Клайчевскому лагерю.

— Может ли управление обеспечить своевременное прибытие Бржзовски в Клайчево, товарищ генерал?

— Когда же вы ее ждете?

— Завтра к тринадцати.

— К отъезду работников выставки?

— Произойдет реконструкция обстановки: идет съемка фильма… Кроме того, в этот день уедут все!

Холодилин понял.

— Спрут готовится к тому же часу, — сказал он. — Не забудьте. Он сделает все, чтобы на это время разбросать вас по всему Закарпатью. Подальше от тайника.

— Кажется, так.

— Бржзовску мы берем на себя.

За окном угадывались силуэты многих людей. Казалось, город пришел в движение. Из-за забора, где дежурили пожарные машины, пускали ракеты.

— Желаю удачи.

Несмотря на разделявшее их расстояние, Ненюков расслышал бой часов в кабинете Холодилина.

— Спасибо, товарищ генерал.

Сразу за заместителем начальника управления позвонил Молнар.

— Все тихо, — он будто был удивлен этим обстоятельством. — Гонта не приехал?

— Скоро должен быть.

Молнар и Гонта часто звонили друг другу, и одним из последствий этой возникшей дружбы, полагал Ненюков, должно было стать приобретение Молнаром щенка породы эрдельтерьер. Впрочем, начальник Клайчевского уголовного розыска, да и Гонта об этом пока не подозревали.

Стоя у окна, Ненюков взял с тумбочки роман Сенкевича, перелистал несколько страниц. Время ползло медленно. Не прошло и десяти минут, как Молнар позвонил снова.

— Мне подумалось, что Гонта у вас.

— Что-нибудь срочное? — Ненюков уловил напряженность.

— Лотерейный билет, выигравший «Волгу», о котором предупреждал Гонта…

— Я слушаю.