– Дерржи деррьмоеда! – с энтузиазмом поддержала первую гарпию вторая. – Добррая дррака!

Все три тени исчезли за краем ущелья. Со стороны донеслись яростные крики и брань, в овраг полетели грязные перья. Чем бы ни кончилась схватка, стервятнику было уже не до оврага. Спутники поплыли дальше и через некоторое время по широкому изгибу выплыли к быстро наполнявшемуся водой пруду. Сверху все еще сыпал дождь, но здесь вроде бы было чуточку поспокойнее, а близ противоположного берега вдобавок не так глубоко. Появилась возможность встать ногами на дно и передохнуть.

– Беда! – неожиданно промолвил Трент.

– А что случилось? – спросила Глоха, оглядевшись по сторонам, но не заметив ничего угрожающего.

– Велко. Он нас покидает.

В ужасе девушка воззрилась на недужного эльфа‑великана. Он был в сознании, но выглядел так, будто вот‑вот его лишится. Путешествие под проливным дождем по бурному потоку лишило его последних сил.

Девушка оцепенела: неужели они проделали весь этот путь напрасно и бедный Велко распрощается с жизнью, так и не добравшись до транс‑плантации, где его можно было бы спасти, трансплантировав ему с помощью трансмиссии костный мозг Косто.

– Что мы можем сделать? – жалобно пролепетала Глоха.

– Мы не можем ничего! – мрачно отрезал Трент. – Если кто и может, так только ты.

– Не понимаю.

– Тут и понимать нечего. Скажи ему правду.

– Я никогда не лгала ни ему, ни кому‑либо другому.

– А себе самой?

Девушка рассердилась.

– Какое отношение это может иметь к Велко? – проворчала она. – Какую правду могу я ему сказать? О чем?

– О своих чувствах по отношению к нему.

– По отношению к нему? Но я всегда хотела, чтобы он выздоровел, снова стал невидимым великаном и жил счастливо.

– Вот об этом и скажи.

Глоха растерялась. Ей казалось, что желать умирающему здоровья, невидимости, великанства и счастья не совсем уместно.

– Не могу я сказать ему правду! – выкрикнула она, уже не в силах сдержать гнев. – Правда лишь причинит ему боль, а меня опозорит. И тебя тоже.

– Сомневаюсь, – отозвался Трент с выводящей из себя мягкостью.

– Да? – девушка уже не могла сдерживаться. – Тогда послушай! Я, если хочешь знать, была настолько очарована тобой, что будь моя воля, я превратилась бы в женщину из людского племени и проделала бы с тобой все то, что ты имел в виду, когда говорил о превращении Синтии!

Выпалив все это, она обреченно закрыла глаза: теперь будь что будет.

– Думаю, все обстоит не совсем так, – промолвил волшебник, вовсе не казавшийся удивленным.

– Это потому, что я тебя не интересую, – уныло отозвалась девушка.

– Отнюдь.

– Что?

– Да то, что ты очаровательная, сердечная, отзывчивая девушка, прекрасная и лицом, и душой, и телом. Любой мужчина был бы счастлив иметь с тобой дело и я не исключение. Так что идея превратить тебя в женщину из людского племени мне очень даже по нраву.

– Ты… ты отвечаешь мне взаимностью?

– А как же иначе? Я так же очарован тобой, как и ты мной, причем по тем же причинам. Мы с тобой одинаково привлекательны, ты как женщина своего племени, я как мужчина своего. Думаю, из нас получилась бы прекрасная пара.

Глоха изумленно покачала своей маленькой, пошедшей кругом головкой.

– Прости, волшебник, но я не верю своим ушам.

– А зря: все, что я сказал, – чистейшая правда. Но учти и другое: случись все так, наше счастье было бы очень недолгим.