Глоха и сама этого опасалась, однако подавила свои опасения в зародыше, прежде чем они не разрослись в настоящий страх.

– Как раз это нетрудно проверить, – заявила она. – Кивни головой, что тебе стоит?

– У меня нет сил.

– Хочешь, я помогу тебе присесть, а потом сама наклоню твою голову? Но с твоего согласия, чтобы считалось, что ты кивнул.

– Ладно. Кивну, так уж и быть. Но после этого ты оставишь меня в покое?

– Обещаю, – вкрадчиво заверила она, бережно взяв старика за костлявые плечи и приподняв его в сидячее положение.

Кивнул он сам, но, кивнув, тут же снова откинулся на подушку. В комнате повисла тишина. Ничего не произошло, и Глоха решила, что ее предположение оказалось неверным.

– Похоже, ты был прав, – печально промолвила она. – Я ухожу, и досаждать тебе больше не стану.

– Спасибо, – пробормотал Кромби. То, что он оказался прав, радости ему не доставило.

Повернувшись к выходу, Глоха распахнула дверь – и увидела на пороге Волшебника Хамфри. И всех остальных.

– Ну, ты закончила? – ворчливо спросил Хамфри.

– Да, у меня все, – печально ответила девушка и прошла мимо.

Волшебник шагнул в комнату.

И только тут до крылатой гоблинши дошло, что случилось. Ротик ее открылся, образовав изумленное «О». Все рассмеялись.

– У тебя все получилось, – заявил Трент, выглядевший еще моложе, чем до того. Волшебница Иллюзий чуток перестаралась, придав ему облик двадцатилетнего щеголя в шелковой рубахе, начищенных до зеркального блеска сапогах и с мечом на поясе. Жизнь била в нем ключом.

– Я рассчитывал на твою удачу. Но теперь оказался перед тобой в долгу, и мне придется оказать тебе услугу.

– Но ты не можешь…

– Еще как могу. Хамфри принес какой‑то эликсир молодости: дал выпить мне и предложит Кромби, чтобы тот смог дождаться отсроченной вечеринки. Теперь я чувствую себя прекрасно и готов помочь тебе в твоих поисках.

Глоха внимательно присмотрелась к собеседнику.

– Ты хочешь сказать, что…

– Именно. Это вовсе не иллюзия, сейчас я и вправду таков, каким ты меня видишь. Конечно, потом я приму немного побольше того же эликсира с наоборотным деревом, чтобы после того, как дело будет сделано, аннулировать эффект омолаживания. Тогда мы, бывшие Главные Действующие Лица, сможем сойти со сцены достойно.

Глоха была в таком изумлении, что решительно ничего не смогла произнести…

– Однако, – промолвила Ирис тоном, наводившим на, мысль о недовольстве, – пока вы вдвоем будете развлекаться, болтаясь по Ксанфу, сражаясь с драконами и все такое, что прикажете делать нам? Киснуть в этой пещере?

Трент задумался на добрых три четверти мгновения, после чего внес неожиданное предложение:

– А не отдохнуть ли вам в пруду Мозговитого Коралла?

Хамелеоша рассмеялась, но Самоцветик восприняла это серьезно.

– Почему бы и нет? – молвила она с очаровательным простодушием нимфы.

– Да потому, – сказала ей Ирис, – что Мозговитый Коралл охотно собирает всех в своем пруду, но вот отпускать кого бы то ни было совсем не любит. Всякому, кто дорожит своей свободой, лучше держаться от него подальше.

– Неправда, – возразила Самоцветик. – Я много раз раскладывала близ его владений самоцветы, которые потом находили смертные. Иногда, сильно утомившись, я отдыхала в его пруду, и он всегда отпускал меня. Коралл всегда держит данное слово.

– Вообще‑то насчет Коралла я ляпнул в шутку, – признался Трент, – Однако теперь задумался, возможно, у нас сложилось не совсем правильное представление о его склонностях.