Трент прокашлялся.

– Вали отсюда, болван! – гаркнул гоблин, не открывая глаз.

– Полагаю, это гоблинский контрольно‑пропускной пункт, – сказал Трент. – Эй, часовой! Ну‑ка, глянь на наш пропуск.

Гоблин с усилием разлепил глаза, после чего они неожиданно широко распахнулись.

– Кто такие? Откуда взялись?

– Мы идем из подземного мира, – спокойно ответил Трент. – Следуем на поверхность установленным маршрутом, и на сей предмет у нас имеется пропуск. Вот он.

– Что за бред? Мы изменили маршрут так, чтобы никто не мог выбраться!

Трент, Синтия и Глоха переглянулись – изобилие препятствий получило объяснение. Оказывается, это была очередная гоблинская пакость.

– Будь любезен, объясни, зачем вам это понадобилось? – спросил Трент с обманчивой мягкостью в голосе.

– А затем, что мы плюем на все паршивые договоренности, заключенные слюнявыми придурками, правившими этой местностью до нашего прихода. Конечно, мы ребята не промах и пока не укрепились здесь как следует, сами косим под недоумков. Делаем вид, будто признаем эти охранные тропы, и прочую дурь, а демонам там и прочим, если они что пронюхают, можно сказать, будто путники сами заблудились.

– А по настоящей охранной тропе путешествовать было легче?

– Еще бы! Она вела прямиком наверх: раз, и ты снаружи. Но теперь с этим покончено: все идиоты, топающие по зеленке, будут попадать в наши котлы.

– Но это может снова ввергнуть подземный мир в войну.

– Ага, – с довольным видом хмыкнул гоблин, – очень даже может. Но вам это уже совершенно неинтересно: вас мы сварим и слопаем задолго до того, как эта война начнется. Скидывайте свои торбы и одежду: от них в котлах никакого навару. Так, что мы имеем? Одного тупого мужика, одну гоблиншу‑полукровку с дурацкими крыльями – ох и позабавимся же мы с ней! – и крылатую кентаврицу. Вот уж кого я на дух не переношу, так это крылатых кентавров. Конечно, в Ксанфе полно всякой дряни, но таких гадов, как крылатые кентавры, еще поискать. По большому счету все беды нашего народа начались с того времени, когда этот поганый маленький проныра заявился в Гоблинов Горб и добился того, чтобы девчонка стала вождем. Девчонка! Вождем! И ведь этак, поганец, ловко все устроил, что нам, настоящим парням, оставалось только убраться из родных пещер. Но ничего, мы еще свое возьмем. А ты, паскудина копытная, легкой смерти не жди. Уж мы твои перышки по одному повыщипываем. Ты еще умолять будешь, чтобы тебя поскорее в кипяток окунули. Ну и потеха нас сегодня ждет! Ну и потеха!

У Глохи по коже побежали мурашки, да и Синтия, похоже, испытывала то же самое. А вот Трент оставался совершенно спокойным. Или, если не оставался, то во всяком случае довольно убедительно притворялся.

– Так значит, есть правильная тропа? Та, которая ведет на поверхность и на которой нет никаких ловушек?

– Точно, урод, только тебе по ней не топать: мы все равно закроем ворота. Так что можешь сожрать свой дурацкий пропуск, мы такого дерьма не едим.

– А ты тут единственный часовой? – полюбопытствовал волшебник.

– Ага, – загоготал гоблин. – Торчу тут один‑одинешенек, если не считать сотни парней, засевших в засаде.

Он взмахнул рукой, и в тоннель из боковых проходов выбежали гоблины с копьями и дубинками.

– Ну умора, – заходился от смеха караульный. – Ты, мужик, наверняка надеялся, что вы втроем со мной одним справитесь и «пойдете себе дальше. Да, знал я, что людишки по большей части тупые, но ты не иначе как первейший дурень в Ксанфе.

Мурашки забегали но нежной коже Глохи с еще большей интенсивностью.