– Мне тоже невдомек, – призналась Глоха. – Живи в этой заводи какое‑нибудь по‑настоящему страшное чудовище, они завалили бы проход, чтобы оно не смогло выбраться и погнаться за ними. Но гоблины ограничились запрещающим знаком. Это странно. И из этого вовсе не следует, что заводь безопасна для нас. Ясно только, что она почему‑то опасна для них, и они сюда не сунутся.

– Мне кажется, я там что‑то вижу, – промолвила Синтия, вглядевшись в темную воду.

Все посмотрели в указанном направлении.

– Вроде что‑то мохнатое, – пробормотала Глоха.

Нечто – или некто – направился в их сторону. Издали это походило на мохнатый меховой шар, однако по приближении шар разинул пасть, каким‑то образом оказавшуюся шире его самого, и так лязгнул зубами, что во все стороны полетели искры.

– Да, для купания это место не годится, – промолвил Трент. – Но этот заводной шарик, похоже, по суше не катается и из заводи не вылезает. Наверно, потому гоблины и не сочли нужным перекрывать туннель. Достаточно держаться подальше от воды.

– Да, так оно и есть, – согласилась Глоха. – Гоблины ленивы и ничего не станут делать без крайней нужды. Они не стали делать завала, поскольку этому чудику наружу не выбраться, и ограничились знаком.

– Однако, – рассудительно промолвила Синтия, – может, эти гоблины и лентяи, они мало похожи на трусов. Что же до мохнатого заводного, то он явно маловат, чтобы остановить целую гоблинскую рать. Размером он примерно в половину меня и любого гоблина разжует не поморщившись, но если они навалятся всем скопом…

– Или вздумают закидать его копьями с берега, – подхватила Глоха, – то ему придется туго. А памятуя о гнусности гоблинского нрава, трудно предположить, что они отказали бы себе в удовольствии пошвыряться с безопасного берега всякой дрянью в чудовище, неспособное за ними погнаться. Думаю, он повесили перед заводью запрещающий знак не из‑за заводного. Или не только из‑за него.

– И нам необходимо выяснить, из‑за чего именно, – поддержал Трент. – Мехового зверя я всегда могу превратить в кого‑нибудь безобидного, но не стоит соваться в воду, не выяснив, один ли он там, и нет ли чего‑нибудь пострашнее. Как бы это узнать?

Что ни говори, а волшебник был большим мастером по части тонких намеков.

– Ты мог бы превратить меня во что‑то такое, чему меховой мячик не страшен. Например в аллегорию. Это даст мне возможность обследовать глубины заводи и выяснить, нет ли там за, а точнее под водой подходящего для нас прохода.

– Это надо обдумать, – отозвался Трент. – Спешить не стоит: я, знаешь ли, предпочитаю не действовать наобум, особенно имея дело с тем, что не до конца понимаю. В этой заводи есть какая‑то тайна, и одним заводным она не исчерпывается.

Склонившись над водой, Синтия коснулась поверхности, и в тот же миг меховой шар метнулся к ней. Челюсти щелкнули, и она едва успела отдернуть палец.

– Похоже, заводному не нравится, когда кто‑то суется в заводь. Он мигом заводится, – заметила Глоха.

– Больно, – сказала Синтия, помахивая пальцем.

– Он тебя укусил?

– Не успел. Это вода жжется, – ответила крылатая кентаврица, поднося палец ко рту.

– Стой! – крикнула Глоха. – Вода просто так не жжется, а вдруг она ядовита? У меня на платочке осталось немножко целебного эликсира, дай оботру.

Она вытерла палец, на котором уже начал вздуваться волдырь, смоченным магическим снадобьем платком, и кентаврица мигом почувствовала облегчение.