|
А он опасен, Эндир, он враг нашей Церкви и нашего народа. И если вы говорите, что на этом судне не было никого, подходящего такому описанию, я вам поверю. Если вы говорите, что ему там негде было спрятаться, я поверю вам тоже. Но какова вероятность того, что это судно – единственное торговое судно, когда‑либо прибывшее к нам с Запада и прибывшее именно сейчас, – даст моему предсказанию исполниться во всех отношениях, кроме одного‑единственного? Бог не зря предостерег меня против этого человека, Эндир. И мы не ошибемся, прислушавшись к этому предостережению.
– Его не было на корабле, Ваша Святость, и никаких признаков его тоже не было. Клянусь вам. Но священник и впрямь имелся, как вы и сказали. И Святительница. Мать удивленно посмотрела на него: – Святительница? Но это невозможно! На Западе нет… – И тут же остановилась, решив впредь подбирать слова с большей тщательностью. – Последняя экспедиция не дала нам никаких оснований полагать, будто на Западе саморазвился подобный Орден. – Но я видел ее, Ваша Святость. Честное слово. Она долго смотрела на сановника в молчании, продумывая услышанное. – Ладно, – сказала она в конце концов. – Может быть, это тот корабль, прибытие которого я предсказала. А может быть, и не тот. Но в обоих случаях я хочу, чтобы со священника и с этой женщины глаз не спускали, едва они сойдут на берег. Но только тайно, понятно? А что касается остальных… Что, собственно говоря, порекомендуете вы сами? – Мне кажется, Ваша Святость, торговля с ними принесет нам немалую выгоду. – У него перед мысленным взором промелькнули лошади, лишь с трудом погасил он это видение. – Разумеется, прежде чем они сойдут на берег, кое о чем нам предстоит позаботиться. Прежде всего это вопрос здравоохранения. На борту могут обнаружиться болезни, от которых у нас уже нет иммунитета. Мне хочется заранее удостовериться в том, что их культурные ожидания гармонически сочетаются с нашими, иначе они внесут в наше общество определенный разлад. И в настоящее время у нас нет импортных пошлин, которые соответствовали бы характеру и стоимости их грузов… Не мешало бы издать парочку новых указов, прежде чем мы начнем торговать с ними. Мать улыбнулась, обнажив ослепительные зубы. – Мне всегда нравился ваш стиль работы, Эндир. Проследите за тем, чтобы так оно и было. – Она вновь протянула Тошиде руку, и он подался вперед, чтобы поцеловать ее. – Благодарю, мой лорд‑регент, за основательно проделанную работу. Впрочем, другого я от вас и не ожидала. – Служенье вам означает служенье Святой Церкви. Он произнес это предельно почтительно, без малейшей политической подоплеки. Ей не было места здесь – по меньшей мере в данной ситуации, политическая подоплека оставалась лишь в глубине его души. Там она свилась клубком, подобно ядовитой змее. Бессмертной и ничего не прощающей змее. Отодвинув кресло, он поднялся с места. И чуть замешкался. У него оставался еще один вопрос, но он не знал, как именно его сформулировать. – Ваша Святость… – Слушаю вас. – Когда все это останется позади… когда они все у нас увидят и продадут свои товары и соберутся в обратный путь… вы позволите им нас покинуть? Ему показалось, будто на миг она сбросила улыбку. Во всяком случае, свет в ее глазах померк. Взгляд стал строгим, холодным, неожиданно напомнившим взгляд хищного зверя. – Поговорим об этом, когда час пробьет, – сказала она.
8
В первый же день после того, как «Золотая слава» встала на рейд, и началось то, что можно было сравнить разве что с деятельностью инквизиции. Началось в полдень, когда на борт поднялся лорд Тошида с тем, «чтобы задать несколько вопросов». |
