|
Началось в полдень, когда на борт поднялся лорд Тошида с тем, «чтобы задать несколько вопросов». Разумеется, речь сперва зашла о том, где усесться для предстоящей беседы, кому заговорить первым, как распределить вопросы по степени важности, а ответы – по мере достоверности, что вносить в протокол, а что нет… И прежде чем вновь прибывшие толком сообразили, что, собственно говоря, происходит, регенту удалось устроить все так, что человек, вызванный им на допрос, лишился возможности посоветоваться с кем‑нибудь из дожидающихся своей очереди. Все было проделано более чем пристойно, с максимальной вежливостью, так что большинство пассажиров даже не осознали, к какой хитроумной тактике прибег Тошида. Дэмьен, однако, осознал – и ему это не понравилось. Совсем не понравилось.
– Черт побери, – пробормотал он. Пробормотал вполголоса, иначе гвардейцы Тошиды – расставленные повсюду на корабле и всему внемлющие – его бы услышали. Хессет резко посмотрела на него, и, хотя ее голову обтягивала тугая шапочка, у него создалось впечатление, будто ее острые уши встали торчком, ловя каждое его слово. – Что, плохо дело? – шепотом спросила она. «Крайне плохо», – ответил его внутренний голос. Но не желая пугать ракханку, Дэмьен буркнул: – Не исключено. – И заставил себя добавить: – Будем надеяться, что все обойдется. Он заранее готовил команду к такого рода допросу. И ведь подготовил, не так ли? Он внушил находящимся на борту язычникам, как важно для них заявить, будто они придерживаются его веры, предоставил им основную информацию, необходимую для того, чтобы сойти за приверженцев Святой Церкви… Но сработает ли это? И если регент начнет вдаваться в конфессиональные тонкости, то смогут ли они на основе только что полученных знаний достойно ответить, не выдав при этом собственного невежества? И как быть с Хессет? Запомнили ли купцы, что она намеревается выдать себя за представительницу человеческого племени? Озаботятся ли они тем, чтобы подкрепить эту ложь, если Тошида вдруг проникнется какими‑нибудь подозрениями? Малейшая ошибка любого из них – и вся компания, возглавляемая Дэмьеном, сразу же окажется на краю пропасти. Стоит кому‑нибудь упомянуть о щетине Хессет, о ее когтях, о ее инородном происхождении. Или, хуже того, – о колдовстве, практикуемом самим Дэмьеном. Может быть, именно намеков на это и ждет регент? И в поисках соответствующих доказательств он и взошел на борт? И, разумеется, вопрос, связанный с Джеральдом Таррантом. Холодный ветер трепал душу Дэмьена, стоило ему подумать об этом человеке. «Сломайте стены, – распорядился посвященный. – Выставите все мои вещи на солнечный свет. Проследите, чтобы ничего не осталось от моей мощи». Дэмьен сделал все это – и пошел в том же направлении еще дальше. Он попросил пассажиров и членов команды позабыть, что Владетель вообще когда‑либо поднимался на борт корабля. Тогда это показалось ему удачной мыслью, и все с радостью согласились сотрудничать. Но хватит ли этого? Если Тошида заподозрит, что тут что‑то не так, если он сумеет задать надлежащие вопросы – возможно, даже неприкрыто пригрозит или заманит кого‑нибудь своим красноречием в тупик, оказавшись в котором лгать далее станет невозможно, – как знать, не проговорится ли кто‑нибудь в этом случае? «А ведь достаточно будет лишь одного слова, – напомнил себе Дэмьен, – достаточно одного неосторожного слова…» И тут пред ним предстал молчаливый гвардеец – и по его повадке стало ясно, что наступил черед самого Дэмьена отвечать на вопросы. Безмолвно помолившись, он проследовал за гвардейцем по палубе в маленькую каюту, в которой проводил допрос Тошида. Дэмьен вошел в каюту, гвардеец застыл у него за спиной. Иллюминаторы в каюте были занавешены, никто не мог заглянуть сюда, да и отсюда не было видно ничего, даже моря. |
