Вообще теперь многое было не так, как обычно. К возмущению Элины, Эйрих отправился изучать город один, настояв, чтобы графиня и эльф оставались в комнате. «Мы все же выделяемся внешне, и нехорошо, если многие по всему городу увидят нас вместе», – пояснил он. Элина, впрочем, быстро утешилась

– разложила свои бумаги и, усадив рядом Йолленгела, продолжила свои исследования по эльфийской культурологии.

Эйрих где‑то пропадал допоздна, а вернувшись, сообщил лишь, что все идет по плану. Котомка его была туго набита – как выяснилось, в ней лежала туземная одежда и еще какие‑то свертки. На вопрос «откуда» он спокойно ответил, что разжился кошельком одного растяпы.

– Вы хотите сказать, что… уже? – Элина испытала даже легкое разочарование.

– Нет, конечно, нам нужно не меньше тысячи турга, а это просто мелочь на текущие расходы. Вообще воровать кошельки – трудно, опасно и малоприбыльно, но этот тип сам напрашивался.

– Да, Эйрих, вижу, у вас была богатая биография, – медленно произнесла графиня.

– К счастью для заинтересованных лиц – да, – без ложной скромности ответил Эйрих. – Кстати говоря, вы умеете шить?

– Ну… пришить пуговицу или поставить заплатку – да, а что‑то более серьезное…

– Ясно. А вы, Йолленгел?

– Более‑менее. Все же в лесу не было портных.

– Очень хорошо. Вот вам материя, сошьете что‑то типа шапки, только полностью закрывающее голову и доходящее до воротника, – он протянул эльфу большой лоскут черной ткани.

Наутро Эйрих вновь исчез и вернулся на закате.

– Времени в обрез, – сообщил он, – операцию мы должны провернуть этой ночью.

– Разве у нас нет еще одних суток? – Элина почувствовала сладкое замирание в животе, словно перед турниром.

– Они нам понадобятся, – Эйрих меж тем критически осмотрел работу Йолленгела, примерил на голову, затем достал из котомки ножницы и проделал прорези для глаз и рта. – Сегодня я побывал на невольничьем рынке и заприметил там одного местного купчишку. Он как раз купил четырех рабов. Я проследил за ним до дома. Пожалуй, этот субъект – как раз то, что нам нужно: не настолько богат, чтобы его хоромы были неприступной крепостью, но и не настолько беден, чтобы с него было нечего взять.

– Значит, ночью мы должны будем забраться в его дом?

– Забираться буду я. Вы будете ждать на улице с лошадьми. Йолленгел, разумеется, останется в гостинице.

Эльф хотел возмутиться словом «разумеется» – все же кой‑какие успешные кражи на его счету были – но раздумал. Его такой вариант полностью устраивал.

Эйрих разделся до пояса и натянул тонкую черную фуфайку с воротником под подбородок, затем разулся и надел черные носки из плотного материла. Не составляло труда догадаться, что все это вместе с его черными кожаными штанами и шапкой‑маской полностью скроет его в темноте. Потом он достал нож и ковырнул подкладку своей куртки. Один за другим на свет явились десять металлических штырей длиной от пяти до десяти дюймов, имевших по крюку на обоих концах; один крюк был побольше, остро отточен и слабее загнут, другой, напротив – меньше, и свит почти в кольцо. Из длинного потайного кармана на уровне пояса куртки явились два десятка металлических колец, попарно соединенных шарнирами на манер цифры 8; верхние кольца восьмерок по диаметру соответствовали штырям, а нижние напоминали перстни. Затем появились два кожаных ремешка с дырочками. Эйрих надел на каждый стержень по две «восьмерки» верхними кольцами, а затем пропустил сильно загнутые крючки через дырки ремешков – на каждый ремешок пришлось по пять штырей.