Хотя Ксения была гостьей, на нее распространялись строгие правила монастыря. Она встретилась с Хейвигом в холодной комнате со стенами из кирпича под неодобрительными взглядами монахини. Одета она была в грубое шерстяное платье коричневого цвета, гладко причесана, лицо закрыто вуалью. Ей запрещалось прикасаться к посетителю-мужчине, тем более обнимать его, какими бы щедрыми ни были его дары. Но он увидел ее глаза — глаза с ровеннских мозаик; а платье не могло скрыть того, как она выросла и изменилась; не могла она и изменить свой голос, который снова напомнил ему о певчих птицах, как когда он с ее отцом…

— О, Хаук, дорогой Хаук! — Отшатнувшись, она перекрестилась, преклонила колена и с дрожью прошептала: — Прости меня, благословенный.

Старая монахиня нахмурилась и сделала к ним шаг. Хейвиг замахал руками.

— Нет, нет, Ксения! — воскликнул он. — Я такой же смертный, как и ты. Клянусь тебе. Странные события происходили в этот день в прошлом году. Может, я сумею объяснить их тебе позже. Поверь мне, моя дорогая. Я всегда был только человеком.

Она немного поплакала, но не в разочаровании.

— Я… я так рада. Я понимаю… ты попадешь на небо после смерти, но… — Но сегодня он с ней, а не среди строгих византийских святых.

— Как твоя мама? — спросил Хейвиг.

И едва услышал:

— Она… она приняла постриг. И просит меня поступить так же. — Девушка сжала пальцы, так что они побелели. Ее взгляд привел его в ужас. — Как мне быть? Я ждала тебя. Скажи мне…

— Не поймите меня превратно, док, — сказал Хейвиг. — Сестры желали ей добра. Правила у них были строгие, особенно во времена неуверенности, когда власть принадлежит католикам. Можете себе представить? Она любила Бога, и книги всегда играли важную роль в ее жизни. Но у нее была душа из классической античности, она видела это время во сне, и у меня не хватало духа разочаровывать ее. И воспитание — мое вмешательство тоже сыграло в этом свою роль — рано обратило ее к живому миру. Даже не учитывая ее прошлого, эта жизнь, вечно с молитвой, вечно за закрытыми дверьми, была не для нее. То ужасное, что с ней произошло, не отняло у нее врожденных качеств. Она всегда была солнечным ребенком.

— Что же ты сделал? — спросил я.

— Я отыскал пожилую пару, которая приняла ее. Они были бедны, но я смог помогать им деньгами. У них не было своих детей, и потому они ей обрадовались и были к ней добры. К тому же он был писцом, своего рода ученым. Все получилось очень хорошо.

— Ты, конечно, время от времени проверял.

Хейвиг кивнул. Выражение его лица стало мягким.

— Я занимался собственными проектами, — сказал он. — Но все же в следующий свой биологический год — в три последующих года жизни Ксении — я время от времени навещал ее. И постепенно мои посещения становились все более частыми.

11

Корабль представлял собой огромный тримаран. С легкого мостика Хейвиг смотрел на просторную палубу из полированной твердой древесины. Люки, грузовые стрелы, вспомогательные двигатели, солнечные батареи, надстройки — все гармонировало друг с другом. Металлической отделки нет. Цивилизация маури испытывала недостаток в металлах, и потому их использовали только в самых необходимых случаях. Каюты из дерева. По их стенам вьются бугенвиллея и цветущая текома. На каждом носу деревянная резная фигура, представляющая один из символов Троицы: в середине Создатель Танароа — колонна с абстрактными символами; справа Лесу Харисти со своим крестом; слева Нан, с зубами акулы, представляет смерть и темную сторону жизни.