— An хуч караб болта, — сказал Алладад-хан.

— И скажу кое-что похуже, черт побери, если будешь меня одергивать, — сказал Нэбби Адамс. — Заважничал, как получил три нашивки. — И произнес длинную речь на урду. Алладад-хан индифферентно обрабатывал куриную ногу.

Они пили и ели.

— Сочельник, — сказал Нэбби Адамс. — Я обычно качал распроклятый орган для колядок, вечно чуть не описаешься… — И застыл в ужасе.

— Ну а как еще можно сказать? — быстро вставил Краббе.

— Точно, — сказал Нэбби Адамс с серьезной теплотой. — Как еще можно сказать? В любом случае, одна особенно нравилась, больше псал, чем рождественская колядка. — Откашлялся, прочистил горло и запел замогильным басом:

О, все верные, придите,

Возрадуйтесь, возликуйте,

О, придите, о, придите

В Вифлеем.

Фенелла заплакала, и Алладад-хан произнес на ворчливом урду серьезное озабоченное заявление.

— Извиняюсь, миссис Краббе, знаю, голос у меня не особенный, а вы музыкальная, и все такое, только я не думал, что заставлю вас плакать, честно.

Выпивали; вечер лился пузырящимся длинным потоком, пенистым пивом, ароматным спиртным; Алладад-хан пел по-пенджабски охотничью песню, серьезно обращался к супругам Краббе на урду, супруги Краббе обращались к Нэбби Адамсу по-малайски, Рождество начинало больше смахивать на Пятидесятницу, пустые бутылки громоздились Вавилонской башней.

Наконец Нэбби Адамс взглянул на плантаторское кресло на веранде и сказал:

— Всего пять минут.

Алладад-хан тихо пел про себя с остекленевшим взглядом, с бутылкой шерри в руке. Краббе запел контрапунктом, звучно, серьезно:

Когда вырастут плющ с остролистом

Выше самых высоких деревьев в лесу,

Остролист превратится в корону.

Алладад-хан позволил ему петь самому по себе, побледнел под теплым коричневым, метнулся в уборную. Фенелла плакала и плакала.

— Всю душу, — сонно сказал Нэбби Адамс. Потом мягко захрапел, собака, бряцая, искала блох под плантаторским креслом, еще не ведая о своем переезде в Индию.

Фенелла всхлипнула. Краббе обнял ее и утешил. Потом прозвучала полночь на часах полузатопленной башни. Над остатками еды, выпитыми бутылками, писком насекомых, оружейной стрельбой, храпом, позывами рвоты он пожелал ей счастливого Рождества.

Словарик

Ада байк — все в порядке; у меня все хорошо, спасибо (малайск.).

Ама — нянька; служанка (малайск.).

An хуч караб болта — нехорошие слова говоришь (урду).

Amman — лачуга из пальмовых листьев (малайск.).

Ачча — верно; отлично; прекрасно (урду).

Байк-ла — очень хорошо (малайск.).

Байт — вид одежды, туника, кофта (малайск.).

Баранг — имущество, багаж, в целом вещи (малайск.).

Билялъ — муэдзин; служитель в мечети, призывающий к молитве (араб.).

Бинт — женщина (араб.).

Вакту — время молитвы, одно из пяти за день (араб.).

Вайянг кулит — яванский театр теней.

Ванъ — деньги (малайск.).

Налам — в (предлог) (малайск.).

Джамбан — уборная (малайск.).

Дуа — два (малайск.).

Дхоби — стирка, прачка (урду).

Дхоти — одежда индусов, кусок ткани, обернутый вокруг тела (урду).

Дьям — тише; заткнись (малайск.).

Икай мера — малайская рыба (букв.: красная рыба) (малайск.).

Иту чантек — мило, прелестно (малайск.).

Кампонг — деревня (малайск.).

Кедай — лавка, магазин (тамил.).

Кира — счет (малайск.