Мысль была здравая. Такое запросто могло случиться, тем более, что Геше всегда приходилось ломать голову над такими контейнерами для транспортировки его пистолетов и прочего оружия, чтобы их не смогли обнаружить ни на одной таможне. По всей видимости, кто-то из его работничков тайком вскрыл один и насунул из него два ствола, после чего продал первому же попавшемуся покупателю. Ничего, Тамара быстро найдёт крысу и той не поздоровится. В Явий мир под видом мерина она его точно не отправит, но сделает такую прививку от воровства, что тот до конца жизни её запомнит.

Геша, наконец, подошел к помелу и тут уже он минут двадцать витиевато матерился, рассказывая, откуда у меня растут руки, что случилось с моей головой и делая тому подобные громкие заявления не для печати. Под занавес, чтобы сорвать аплодисменты, он сказал:

— Везучий же ты сукин сын, Серёга. Ифриты, как я погляжу, достались тебе зело матёрые. Они без малого помелу взрыв не наколдовали. Ладно, для меня это будет прекрасной возможностью построить для тебя специальное помело, чтобы ты мог гонять ещё и ифритов. Знаешь, я тут подумал и уже изготовил нечто подобное. Мотик тот же самый, ямаховская пятёрочка, только без ракет, но зато с восьмью крупнокалиберными пулемётам и более мощным движком. Идея вставить колдовские движки в колёса была глупостью. Как только вернусь, сразу же его протестирую и доставлю к себе на хату. И когда ты только съедешь от меня? Тебя где высадить?

Мы погрузили помело на трайк, и тут я вспомнил, что сегодня меня ждёт ещё один очень неприятный разговор с каким-то сотрудником криминальной полиции города Москвы, схватился за голову и даже застонал. Для полного счастья мне сегодня не хватало только общения с ментами, но и уклоняться от этого разговора не имело никакого смысла. Он ведь запросто может вызвать меня в полицию повесткой и вручит её не кому-либо, а моей дочери, что, учитывая мой образ жизни, было бы очень нежелательно.

Предыдущая ночь была спокойной. С девяти вечера и до шести утра я просидел у Геши за компьютером, колотя пальцами по клавиатуре. Ко всем своим прочим грехам, я ещё и пейсатель-хвантаст. Так меня иронично называет моя дочь. Когда я получаю гонорары и роялти за свой очередной опус, правда, как правило, фэнтезийный, фантастику я пишу гораздо реже, чем фэнтези, то это ей нравится. А вот то, что я пишу книги, преимущественно романы с продолжениями, про эльфов, гномов, драконов, магов и прочих обитателей потустороннего мира, да ещё потом фотографирую самых выразительных из них, чтобы художники сваяли из этих фоток обложку, ей это не нравится. Она, видите ли, читает исключительно серьёзную литературу вроде Паоло Коэльо. Что тут сказать, кому-то нравится поп, кому-то попадья, кому-то попова дочка, а мне по нраву свиной хрящик.

Так что вчера, ни разу никуда не вылетев, но зато набив сорок восемь тысяч знаков текста, я поднялся с пятого этажа, где жил в четырёхкомнатной квартире, одна из комнат которой служила мне базой, Геша, на седьмой, в нашу с Настёной квартиру, которая уже практически полностью была оккупирована моей дочей, и немедленно завалился спать. Настя проснулась в половине седьмого, а в восемь умчалась в свой заборостроительный колледж, который в этом году заканчивала. В половине девятого в квартиру стал кто-то названивать. Мне бы сделать над собой усилие и встать, но я не отважился это. Наш домовой, Сидор Семёнович, высунул нос из квартиры, посмотрел на этого типа и даже умудрился пошарить в его карманах, после чего пришлёпал ко мне на мягких лапках и шепотом доложил:

— Хозяин, тебя какой-то мент домогается. По нонешнему полицейский. Оперуполномоченный из отдела убиенных. Мне его шугануть от квартиры чем-нибудь или просто завесу тишины соткать?

Сняв с головы подушку, я попросил домового:

— Семёныч, лучше организуй тишину.