- Она сознаёт, что мы здесь?

Серое Крыло горестно сгорбился.

- Вряд ли.

- Тенистый Мох… - еле слышно прошептала умирающая, устремив невидящий взгляд на Чистое Небо.

Горе оглушило его.

«Она меня не узнаёт!».

Он судорожно сглотнул, подавив желание броситься вон из палатки.

- Вот и закончилось… моё долгое путешествие, друг мой… - прохрипела Тихий Дождь, задыхаясь после каждого слова. Кончики её ушей слабо дрогнули, будто она пыталась что-то расслышать. - Что ты сказал? - Она нахмурилась. - Простить? Простить его? Но он убил свою родню! Он пошёл против родных братьев!

Чистое Небо оцепенел. Его бросило в жар.

Серое Крыло быстро посмотрел на него.

- Она не понимает, что говорит!

«Какое это имеет значение, если она говорит правду!» - с горечью подумал Чистое Небо. Тоска острыми когтями впилась в его сердце.

Внезапно Тихий Дождь закрыла глаза и уронила голову на подстилку.

Зубчатый Пик рванулся к ней.

- Она… - он замолчал, не в силах произнести страшное слово.

Чистое Небо тоже подался вперёд и чуть не подскочил от радости, почувствовав на своих усах слабое дыхание Тихого Дождя.

- Нет!

Старая кошка медленно приподняла веки.

Чистое Небо отпрянул, его сердце сжалось от страха. Мать смотрела на него совершенно ясными мудрыми глазами.

- Это я… Я, Чистое Небо, - пролепетал он, испугавшись, что она снова примет его за Тенистого Мха.

- Я знаю, - тихо ответила мать. Она перевела взгляд на Серое Крыло, потом посмотрела на Зубчатого Пика. - Все мои сыновья здесь, - с удовлетворением прошептала она. - Не грустите обо мне. Я ухожу с облегчением. Я прожила очень долгую и очень хорошую жизнь… В ней был и голод, и холод, и много горя, но было и счастье. А главное - была любовь. - Несколько мгновений она с нежностью смотрела на всех троих, потом устремила взор на Чистое Небо. - Я прощаю тебя, мой первенец. Только что со мной говорил Тенистый Мох. Он объяснил… - Приступ кашля не дал ей договорить. Слабое тело умирающей упало в вереск, содрогаясь в конвульсиях.

- Тихий Дождь! - склонился над матерью Чистое Небо.

- Помоги ей! - закричал Зубчатый Пик, поворачиваясь к Галечнику, который с широко открытыми глазами стоял на пороге.

- Я уже ничего не могу сделать, - прошептал молодой кот.

Постепенно кашель ослаб, и Тихий Дождь хрипло втянула в себя воздух.

- Он сказал мне…

- Что? Что он тебе сказал? - взмолился Чистое Небо, снова наклоняясь к ней.

- Дай ей отдохнуть! - прошипел Зубчатый Пик, отталкивая его плечом. Он вытянул лапу и бережно дотронулся до бока матери. - Ей нужно беречь силы.

- Для чего ей беречь силы? - взвился Чистое Небо. Его била дрожь. - Она умирает! Что сказал Тенистый Мох? Что он сказал?

- Всё было предсказано… - прохрипела Тихий Дождь. - Ты не мог поступить иначе. Всё было предрешено… Я прощаю тебя, Чистое Небо, а теперь… - она с усилием сделала вдох, -… теперь ты должен сам простить себя.

Глаза Тихого Дождя заволокло пеленой, затем они остекленели. Её голова бессильно упала на вереск, бока опали.

Всё было конечно.

Чистое Небо на негнущихся лапах приблизился к матери и нежными прикосновениями языка закрыл её глаза.

«Простить себя…» - последние слова матери снова и снова звучали в его ушах. За что? Его мысли путались. Столько всего произошло на этой земле после того, как они сюда переселились! За какое преступление он должен простить себя?

За ветвями палатки забрезжил слабый утренний свет. Над тихим лагерем прозвенел громкий голосок Орлиного Пера:

- Снег тает!

Послышался плеск маленьких лапок по лужам.