– На трех больших машинах, человек пятнадцать.

– Что они еще говорили?

– Да молчали! Но мне они не понравились. Я ведь, сынок, войну прошел и кое-что понимаю в этой жизни.

– А вы что, в самом деле на реке рыбачили?

– А как же! И рыбачил, и приглядывал. Они чего ко мне в дом пошли? Все у нас знают, что я сторожу лодки у спасательной станции. Правда, это место в километре от того, где я тебя подобрал. Дом мой на отшибе стоит, на пригорке. Я тебя в мотоцикл свой посадил – и к себе! Заехал с другой стороны, так что меня никто не видел. Тем более что я тебя брезентом закрыл.

– Спасибо, отец! С тобой бы я в разведку пошел, – усмехнулся Филатов.

– Я сам в артиллерийском разведбате служил. Под Берлином генерала взял. То-то! – похвалился Павел Григорьевич.

– А как ты, отец, меня нашел?

– У нас на станции. А она еще со сталинских времен находится тут. Там около 30 километров сетей хранится, которые со дна «кошкой» еще не достали, мы потом их сжигаем. Бывает, что в сети попадают яхты, нас вызывают – и мы помогаем им распутать. Если обнаруживаем нефтяные пятна на поверхности воды, тут же сообщаем специалистам из инспекции среды.

– А из инспекции никого не было?

– Сегодня я их никого не видел, – почесал затылок старик. – У сотрудников водной полиции взвод состоит из 14 человек. Но людей не хватает. Им же по всей реке наблюдать надо, и территорию вокруг тоже. Гоняют они и машины, которые к реке отдыхающие ставят, и за рыбаками смотрят.

– Так не пешком же они, Павел Григорьевич, перемещаются?

– Не пешком, конечно. У них четыре катера: два импортных, что поновее, и два еще с советских времен. Они на ходу, правда, один требует починки, на что нужны деньги. Еще они передвигаются на двух моторных лодках, очень скоростных. Если катера развивают скорость до 80 километров в час, то лодки летают на воде еще быстрее. Однако есть проблема: на скорости лодка может поднять нос, «зацепиться» за ветер и перевернуться. Но потопить ее практически невозможно, у нее надувные бока и двойное дно. Есть у водной полиции и обычный сухопутный джип, чтобы, если кто успел уйти, скажем, по реке и выбрался на берег, настигнуть его на берегу. – Однажды мы шли на катере недалеко от берега, глубина там была около 1,70 метра, – сбился с темы Павел Григорьевич. – И вдруг нам сообщают, что задержали подводного охотника. Спрашиваем где, а они отвечают, что как раз там, где мы проходили. А у катера осадка 1,20 метра, так что повезло мужику, что мы его не задели. Зато наказали, ведь подводная охота запрещена, не разрешено рыбу стрелять, – заметил собеседник. – Только в определенных местах и при наличии специального разрешения.

Филатов внимательно выслушал эту информацию. Нужно выбираться отсюда, но сначала досконально изучить обстановку. Если старик не соврал и его появление осталось незамеченным, можно сказать, что и он и собеседник легко отделались.

– При мне были еще кое-какие бумаги...

– Все на месте. Я их даже высушил, – не без гордости ответил старик и принес Филатову то, без чего задуманный им план был бы бессмысленным.

Но карты перед своим спасителем Филатов решил не раскрывать. Мало ли что взболтнет старик – ему же хуже будет!

В этот момент к собеседникам подбежал дворовой песик – небольшой черно-белый кобель.

– Бим, привет, – обращая внимание на черное ухо пса, дружелюбно обратился к четвероногому другу Филатов.

. – Да не Бим, а Пиночет, – поправил его старик.

– Вот как, – засмеялся Филатов. – И почему же Пиночет?

– Да политик есть такой.