И хотя Филатов не понимал всей этой казуистики и не сумел выяснить, зачем Бугрову понадобились эти кровавые жертвы, все прошедшие события давали богатую пищу для размышлений. В первую очередь нужно было думать о своем спасении, а также о спасении тех, на кого братки могут положить глаз.

Он уже задремал, но вдруг кто-то дернул его за плечо. Сквозь заспанные глаза он увидел, что перед ним стоит милицейский патруль.

– Гражданин, ваши документы! – потребовал милицейский сержант, а два его сопровождающих приготовились вытащить Юру прямо из его места.

«Черт подери, – окончательно проснувшись, подумал Филатов, – все-таки вычислили», – и, оглядевшись на полупустой вагон, начал шарить в своих карманах.

– Ладно, давай выходи! Нет у тебя документов! – потребовал милицейский сержант.

– А что, я обязан их держать при себе? – прикинулся простофилей Юрий.

– Все вы так говорите, – ответил человек в форме и потянул Юру за плечо. – Давай. Сейчас в районном отделении все расскажешь.

– А что я должен рассказать? – освободившись от захвата, спросил Юрий.

– Сопротивление органам! – закричал сержант и достал резиновую дубинку. То же самое сделали сопровождающие.

– Никакого сопротивления, – ответил Филатов и решительно направился к выходу.

В этот момент поезд притормозил, и Филатов в сопровождении милиционеров вышел на перрон.

Юра посмотрел по сторонам. День начинался отличный. И Юра подумал, что было бы несправедливо так глупо закончить свое расследование. Кроме того, если его доставят в отделение, через час или два до него доберутся братки, а это было бы еще глупее.

Они шли по переходу. Сзади милиционеров и Юру подпирали веселые и любопытные дачники. Оставалось пройти еще несколько железнодорожных путей. Но неожиданно впереди на большой скорости появился проходящий поезд, до которого оставалось метров двадцать. Это был шанс. Юра сделал рывок, и лавина вагонов с оглушительным ревом захлопнулась за ним.

Оружия у Филатова не было. Оставалось придумать нечто спасительное. В кабинете Бугрова было несколько встроенных шкафов большого объема, и он, быстро приняв решение, спрятался в одном из них.

Когда Бугров влетел в свой кабинет с двумя головорезами, то был сильно удивлен, что человек, которого засекли сразу несколько камер слежения, испарился. Все они бросились к открытому Филатовым окну.

– Как он мог улизнуть?! – в бешенстве закричал Бугров. – У меня из-под носа ушел! Мы его давно похоронили. Па-адлы, за что я вам плачу! – орал чиновник и швырнул вазой прямо в своего подчиненного. Тот, не теряя присутствия духа, увернулся, но все-таки отошел на несколько метров к двери, как говорят, от греха подальше.

– Я сам не знаю, шеф, как он улизнул, – послышался бас одного из бугровских подчиненных. – Может, это не он?

– А кто, мать вашу? Я спрашиваю, кто? – Бугров окончательно вышел из себя. – Вызывай скорее ребят. Я в своем банке не могу чувствовать себя безопасно.

Чиновник громко орал, даже не догадавшись спросить у своего секретаря, выходил ли гость из кабинета. Однако Катенька (так звали смазливую длинноногую секретаршу) просто убежала из кабинета. Так она делала всякий раз, когда начальник был не в настроении.

Впрочем, представить, что человек спасается от смерти, спрятавшись в твоем собственном шкафу, – действительно невероятно. Однако в таком хорошем шкафу, пахнувшем свежим деревом и, как показалось Филатову, ольхой, было даже приятно сидеть, а тем более наблюдать за происходящим.

Но после того как все выбежали в коридор, Филатов перешел в комнату отдыха банкира, где расположился с большим комфортом. Он понимал, что его будут искать. Особенно этот бритоголовый Хапа – правая рука шефа, выделявшийся своей кошачьей походкой и цепким, запоминающимся взглядом волчьих глаз.