— Да… Совсем вылетело из головы.

— Пожалуй, лучше я сам перееду. Пересудов это не вызовет. Мы оба сейчас страшно заняты, а я и так частенько ночую в Лондоне. К приему я, безусловно, вернусь…

— Безусловно, — эхом повторила Кэсси. Уж в течение одного-то вечера он как-нибудь вытерпит ее присутствие, тем более что соберется целая толпа гостей…

— Кэсси…

Она отвернулась к окну, скрывая слезы.

— Кэсси, если я…

Внезапно в ней заговорила гордость.

— Мне от тебя ничего не нужно, Джоэл, ровным счетом ничего… — исступленно воскликнула молодая женщина. — Только будь добр, оставь меня в покое и дай спокойно поработать!

Дверь с грохотом захлопнулась за ее спиной. Кэсси так и не подняла головы. Слезы жгли глаза. Молодая женщина не сдвинулась с места до тех пор, пока за окном не послышался разъяренный рев мотора. Миг — и машина скрылась за поворотом. Вне всякого сомнения, сегодня в его объятиях окажется женщина опытная и благоразумная… не то, что она, слабая, восторженная дурочка!

Ближе к ночи Кэсси поднялась наверх: спать ей не хотелось, но час был поздний. Повинуясь необъяснимому мазохистскому порыву, молодая женщина направилась в комнату Джоэла. Ящики выдвинуты, двери комода распахнуты… все свидетельствовало о желании владельца бежать без оглядки. Молодая женщина прошлась по спальне из конца в конец, машинально подбирая разбросанные вещи и убирая их по местам, и упрямо не глядя в сторону кровати. Постель так и осталась смятой после той ночи любви, рубашка Джоэла одиноко валялась на полу.

Стоило ей прикоснуться к рубашке — и Кэсси поняла, что совершила ошибку. Слезы потоком хлынули по щекам, все тело заныло от непереносимой боли. Смутный аромат его лосьона еще держался в складках ткани, и при взгляде на кровать бедняжке отчаянно захотелось свернуться клубочком под одеялом, воображая про себя, будто прошлая ночь все еще длится и Джоэл — здесь, рядом. Молодая женщина швырнула смятую рубашку в корзину с грязным бельем и поспешно возвратилась к себе. Приняла душ, стараясь не обращать внимания на еле заметные синяки на коже, и натянула одну из старых, хлопчатобумажных ночнушек. Легла в постель, запрещая себе думать о муже. И до утра не сомкнула глаз: глядела в темноту, стойко перенося боль утраты и горечь безответной любви.

За день до вечеринки Джоэл возвратился домой, усталый и раздраженный. Кэсси изо всех сил старалась казаться веселой и довольной, и за ужином принялась расспрашивать мужа о ходе его исследований.

Джоэл отвечал коротко и отрывисто, явно поглощенный своими мыслями. То и дело он искоса поглядывал на жену и сосредоточенно хмурился, точно пытался что-то выяснить для себя. Неужели догадался о ее чувствах? Сердечко Кэсси беспомощно затрепыхалось в груди. Если так, пусть лучше промолчит!

— Вы с Мирандой переписываетесь? — Нежданный вопрос застал молодую женщину врасплох. Впервые Джоэл упомянул о матери по доброй воле, и Кэсси радостно протянула ему полученное утром письмо.

— Еще чего не хватало, — холодно отмахнулся он. — А флорентийский Ромео тоже заваливает тебя посланиями?

От Бернардо вестей не было, да Кэсси их и не ждала. Родители юного повесы от души надеялись, что тот наконец остепенится и сделает предложение одной милой девушке, дочке школьного приятеля Нико. Кэсси знала об этом со слов Миранды; однако сам Бернардо не писал и не звонил.

— Нет, — не менее холодно отозвалась молодая женщина, и на мгновение показалось, что лицо Джоэла побледнело и осунулось, скулы обозначились резче, а в уголках губ пролегли морщины. Кэсси отчаянно захотелось погладить мужа по щеке, успокоить и утешить, но можно ли давать волю чувствам? — На завтра все готово, — на одном дыхании выпалила она с наигранной бодростью.