В самом мрачном настроении Кори отправилась в спальню, сбросила роскошную накидку, разделась и пошла в душ. Странно, но даже сильные горячие струи не смогли смыть ее раздражение и обиду. И что это вдруг нашло на Джефа? Ведь он знал, что Кори предпочитает не афишировать их отношения, и вдруг сознательно превратил ее в мишень для праздного любопытства толпы репортеров! Почему они все так поступают?!

К тому времени, когда Кори вышла из душа и переоделась в ночную рубашку и белый атласный пеньюар, она настолько распалила, себя, что вся горела праведным гневом. Пусть только Джеф появится – она ему задаст! Целый час она нетерпеливо шагала по гостиной, пока не почувствовала голод. Надо пойти на кухню и сделать себе сандвич.

Кори заварила кофе, вынула из холодильника тарелку с ветчиной и тщетно пыталась разыскать хлеб в многочисленных шкафчиках из орехового дерева, когда в дверях послышался голос:

– До чего приятно прийти домой, где роскошная женщина мирно хлопочет на кухне, ожидая тебя. О большем я и не мечтал.

– Я вовсе не мирно хлопочу, – она бросила на него негодующий взгляд и с шумом захлопнула очередной шкафчик. – Я не могу найти хлеб!

– А вон там, в красной хлебнице, – Джеф показал на стойку бара у дальней стены кухни.

– Я, кажется, чувствую запах кофе, – сказал он и сел на высокий табурет возле стойки бара. – Не дадите ли чашечку бедному артисту?

– Нет, не дам! – отрезала Кори. Демонстративно не обращая на него внимания, она вытащила из хлебницы два куска хлеба и сотворила себе внушительных размеров сандвич. – Я даже воды тебе не подам, если ты вдруг будешь умирать от жажды! – Она с раздражением отметила, что на нем все тот же концертный костюм: черные замшевые брюки и белая рубашка, делающая его похожим на корсара. Она, кстати, и сейчас была расстегнута до пояса. Господи, ну почему этот тип так привлекателен?

Джеф обреченно вздохнул.

– Значит, я не ошибся, ты ушла из гримерной здорово рассерженная. Ну и что я такого сделал?

Она резко повернулась к нему.

– Что сделал? Да ты же раззвонил о наших отношениях на весь свет, а вдобавок наговорил чепухи насчет колдовства и выставил меня полной дурой!

Он сжал губы, и черные глаза грозно заблестели.

– Я сделал как лучше. Невозможно скрыть твое присутствие в моей жизни, а я давно понял, что репортерам нужно кидать подачки время от времени, чтобы они не копали слишком глубоко. Если хочешь, насчет того, что ты колдунья – просто блестящая импровизация. Они теперь начнут сочинять красочные истории про колдунью, живущую в моем доме, и, Бог даст, забудут проверить, откуда ты родом.

Кори подошла к его табурету и скрестила на груди руки.

– А если не забудут? Если какой нибудь пронырливый журналист доберется до тети Элизабет?

– Черт возьми, я сделал все, что мог. – Джеф не на шутку рассердился. – Я же не могу творить чудеса. – Он схватил ее за плечи и легонько встряхнул. – Ну дай мне передышку, слышишь!

– И не подумаю, – отрезала Кори. – Не позволю, чтобы из за всего этого страдала тетя Элизабет! – Она попыталась сбросить с плеч его руки. Это ей не удалось, и тогда, издав яростный возглас, она изо всех сил толкнула его в грудь.

Высокий табурет, на котором сидел Джеф, вдруг качнулся, Джеф разжал руки и с грохотом полетел на пол вместе с табуретом.

Кори в ужасе закричала. Джеф лежал на полу, бледный, с закрытыми глазами. Она опустилась рядом с ним на колени. Он не шевелился. А вдруг он ударился головой при падении? Вдруг она его убила? Ее охватило отчаяние, ей показалось, что мир вокруг рушится.

В панике Кори положила его голову себе на колени.

– Джеф, милый, скажи, что ты не пострадал! – упрашивала она со слезами на глазах.