Пёрвис, откинувшись на спинку стула, мял твердыми пальцами сигару. Джейк вытащил из кармана бутылку, сделал глоток и пустил ее по кругу.

— Думаю, они не вернутся, — заговорил наконец Пёрвис. — Думаю, все они чувствуют то же, что и Оуэнс. Все они изрядно напуганы.

— И что ты сделаешь с этой бандой? — спросил Джейк. — Какого черта? Парни пришли сюда за помощью, а теперь…

— Нельзя их за это винить, — сухо ответил Карсон. — Прежде всего они должны думать о своих семьях. Слишком многое пришлось бы поставить на карту. — Он взял со стола карандаш, ожесточенно сломал его одной рукой и бросил половинки на пол. — Они сожгли лавку Робинсона. Хладнокровно и безжалостно. И точно так же могут разгромить парикмахерскую. Могут помешать выпуску газеты, запугать нас и выгнать из города. Эта банда способна на все. Стоит ли удивляться, что остальные парни не вернулись. Стоит ли удивляться, что они разбежались по домам с поджатыми хвостами. — Он посмотрел на Пёрвиса. — А что чувствуешь ты?

Выражение лица Пёрвиса не изменилось.

— Найдется местечко, где я могу скоротать ночь?

— Ты уверен, что хочешь этого?

— Хуже не будет, — ответил Пёрвис. — Все, что они могут сделать, — это сжечь мою лачугу и распугать стадо. — Он выпустил дым через нос. — А утром тебе, возможно, пригодится лишний ствол.

Ночью Карсон проснулся и увидел, что Джейк сидит на полу, прислонившись спиной к двери. Голова его склонилась набок, из широко открытого рта вырывался мощный храп. На коленях у Джейка лежала винтовка.

Лунный свет обрисовал на полу белый прямоугольник. Ночь была тихой, если не считать скрипа все еще крутившейся на ветру мельницы.

Карсон натянул одеяло до самой шеи и снова опустил голову на завернутые в пальто лакированные ботинки, служившие ему подушкой. На койке черной грудой лежал Пёрвис.

«Вот и все», — подумал Карсон, глядя на пробивающийся в окно лунный свет.

Пресс сломан, шрифты разбросаны, люди, ради которых он старался, снова разбежались, испугавшись бандитов Феннимора. Совсем ничего не осталось.

Борясь с душившим его отчаянием, он крепко зажмурил глаза. И вскоре уснул.

Проснулся он уже утром, от запаха варящегося кофе. Значит, Джейк разжег старенькую буржуйку в задней комнате. Карсон услышал, как шипит на сковороде бекон, сел и вытащил из-под пальто ботинки.

Койка была пуста.

— А где Пёрвис? — окликнул он Джейка.

— Пошел за водой, — ответил тот. — Должно быть, продрог после ночной беготни.

В утреннем воздухе угрюмо прокашляла винтовка, словно человек, у которого запершило в горле.

Карсон застыл на месте, будто его ботинки прибили к полу. Затем бросился к выходившему на мельничный двор боковому окну, уже догадываясь, что увидит там, и боясь того, что должен увидеть.

Пёрвис — куча мятой одежды — лежал в пяти футах от мельницы. Рядом сверкало на солнце ведро. Бродячий ветер теребил платок на его шее.

В городе было тихо. Винтовочный кашель разорвал тишину, а потом она снова сгустилась. Никакого движения вокруг, даже дуновения ветра после того случайного порыва, что шевельнул платок.

Карсон медленно отвернулся от окна и увидел Джейка, стоявшего в дверях задней комнаты с вилкой в одной руке и сковородой с беконом в другой.

— Что за дела? — поинтересовался Джейк.