– Нармонов мог прикончить меня с такой же лёгкостью, с какой я открываю банку «колы», но не сделал этого. Пожалуй, – улыбнулся Райан, – это одна из причин, по которой он привлекает меня. Нужно быть дураком, чтобы не восхищаться им. Даже если бы мы были врагами, он внушал бы уважение.

– Ты считаешь, что мы не враги? – спросил Олден с кривой улыбкой.

– А как же иначе? – Райан изобразил притворное удивление. – Президент заявил, что вражда между нашими странами осталась в прошлом.

Руководитель аппарата Белого дома фыркнул.

– Политики рады поговорить – им только дай волю. Им за это и платят. Сумеет Нармонов достичь своей цели?

Райан посмотрел в окно. Его охватило отвращение – главным образом потому, что он не в состоянии был ответить на этот вопрос.

– Давайте посмотрим на это следующим образом: Андрей Ильич – самый гибкий и ловкий политический деятель за всю их историю. Но ему приходится балансировать, всё время балансировать на туго натянутом канате, причём без страховки. Он, вне всякого сомнения, в совершенстве владеет этим искусством. Но помните, каким мастером был Карл Валленда? Его карьера закончилась, когда он превратился в кровавое пятно на тротуаре, потому что допустил ошибку в профессии, где нельзя допускать ни единой ошибки. Так вот, Андрей Ильич тоже балансирует на высоко натянутом канате. Удастся ли ему пройти весь путь без единой ошибки? Таким вопросом задаются все уже восемь лет! Мы считаем… я считаю, что это ему удастся. Но… ведь, черт побери, ещё никогда никто не пробовал совершить что‑либо подобное! Такой вопрос поставлен перед нами впервые, Арни. Даже в метеорологических прогнозах основываются на какой‑то определённой информации. Лучшие специалисты по истории России – это Джейк Кантровиц в Принстоне и Дерек Эндрюз в Беркли, и сейчас их позиции диаметрально противоположны. Всего две недели назад мы беседовали с ними в Лэнгли. Лично я склонен больше верить Джейку, но наш старший специалист по России, отличный аналитик, считает, что прав Эндрюз. Так что платишь деньги и делаешь ставку. Это все, на что мы способны. А если тебе нравится непогрешимость, читай газеты.

Ван Дамм хмыкнул:

– Где произойдёт очередной кризис?

– Хуже всего обстоит с национальным вопросом, – ответил Джек. – Ты и сам это знаешь – я мог бы не говорить об этом. Как произойдёт распад Советского Союза – какие республики выйдут из его состава, – будет этот распад мирным или произойдёт насильственным путём? Нармонов занимается этим вопросом ежедневно, но и события в этой сфере возникают каждый день.

– Именно об этом я твердил почти год. Когда события приобретут наибольшую остроту? – поинтересовался Олден.

– Кто знает? Я – тот самый человек, который предсказывал, что Восточной Германии потребуется не меньше года на воссоединение; мой прогноз был самым оптимистическим – и оказалось, что я ошибся на одиннадцать месяцев! Так что все конкретные даты – как мои, так и любого другого – не более чем догадки, взятые с потолка.

– Ещё горячие точки? – спросил ван Дамм.

– Нельзя забывать о Ближнем Востоке… – Райан заметил, как загорелись любопытством глаза Арни.

– Нам хотелось бы предпринять кое‑какие шаги в этом направлении.

– Желаю удачи. Ближним Востоком мы занимались с полуфиналов 1973 года, когда Никсон и Киссинджер проявили к нему интерес. С тех пор там стало поспокойнее, но главные проблемы не были решены, и рано или поздно все разгорится заново. Правда, и здесь есть положительные сдвиги – Нармонов не станет ввязываться в этот конфликт. Может быть, он захочет поддержать старых друзей, да и продажа им оружия приносит немалую выгоду; но, если произойдёт взрыв, он не будет нажимать, как раньше.