Чувствую на себе взгляд Кейт и забрасываю яблочную дольку в рот Джеймса. Потом вытягиваю руки — играя мускулами — выпендриваясь перед Кейт. О, да, это сработало. Она точно уже мокрая. Видите, как наклоняет голову, и как светятся у нее глаза, когда она осматривает меня с ног до головы? Как у нее приоткрылись губы, и дышит она немного быстрее?

Она помнит, чем мы только что занимались — и думает о том, когда мы займемся этим снова.

 — Мама!

Взгляд Кейт падает на Джеймса. Улыбка ее меняется — уже не сексуальная, а более нежная.

 — Эй, мужичок.

Она подходит и берет себе яблочную дольку.

 — Как дела у моих самых любимых мужчин?

 — Пока все нормально, — я киваю на телефон в ее руках. — Что там?

 — Пишу менеджеру Билла адрес Стивена и Александры. Тот, что ему дали — это адрес конторы ростовщика в Бронксе. Ты же здесь ни при чем, да?

В эти выходные мои родители присматривают за всеми внуками. Так как у Стивена и моей сестры двое против нашего одного, вся компания собирается в их доме, и оттуда в аэропорт едем вместе.

Я делаю невинное лицо:

 — Кто, я? Нет. Ни при чем.

Кажется, она на это не купилась.

 — Он мог бы опоздать в аэропорт.

 — Да, было бы печально.

 — Дрю, будь хорошим.

 — Он же едет, не так ли? Думаю, разрешить твою бывшему притащиться на мою холостяцкую вечеринку можно назвать больше, чем хорошо!

Кейт машет руками так, будто пытается защитить этого тупого осла.

 — Ты вечно жалуешься на то, как я с ним близка, но если бы ты старался немного сильнее, он бы не зависел от меня так сильно. И, кроме того, у Билли не так уж и много друзей среди парней.

 — В этом-то и дело. Он — манда, баба. А женщины вечно кучкуются.

Кейт закатывает глаза.

Джеймс решает присоединиться к разговору:

 — Мааанда.

О, черт. Это не очень хорошо.

Но все равно начинаю смеяться. А как иначе?

Кейт хмурится.

 — Замечательно.

Многие дети говорят свои первые слова где-то месяцев в одиннадцать. Но так как мой сын гений, его первые слова он начал говорить в девять месяцев. И это были не мама и папа или типа того.

Первое слово Джеймса было дерьмо. Кейт была недовольна.

Между вами и мной, хотя, мы отделались малой кровью. Могло бы быть намного хуже.

Она поворачивается к Джеймсу и тихонько его предупреждает:

 — Нет, Джеймс.

Он качает головой, пытаясь понять.

 — Нет манда?

Я смеюсь еще сильнее. Теперь у Кейт свирепый взгляд. Она ставит руки в боки.

 — Да — и это как раз именно то, чего твой папочка не получит, если не прекратит смеяться прямо сейчас.

Джеймс выпучивает глаза и пытается меня предостеречь.

 — Нет манда, Папа.

Теперь я просто умираю со смеху.

Кейт всплескивает руками в воздухе.

 — Просто отлично! Теперь следующие два дня он проведет с твоими родителями, матерясь, как маленькая шпана. Что подумает твоя мама?

Это слегка приводит меня в чувство, все еще улыбаясь, беру ее руку в свою и прижимаю к своей груди.

 — Учитывая то, что она женщина, которой пришлось вырастить первого матершинника? Думаю, она очень сильно тебе посочувствует.

Кейт улыбается.

 — Что абсолютно заслуженно. Клянусь, с вами двоими, я не знаю, как не тронуться умом.

 — Это секс. Если изюм — это натуральная конфета, то трахаться — это природный антидепрессант. Самый лучший способ поддерживать душевное здоровье.