|
А в это время ходили слухи, что в Восточной Сибири спешно строится огромный барачный город. Говорили, что эти бараки строятся для евреев. Их вышлют так же, как уже выселили калмыков, крымских татар, болгар, греков, немцев Поволжья, балкарцев и чеченцев. Николай Андреевич понял, что зря сулил Мандельштаму бутерброды с икрой. Он волновался, ожидая процесса врачей-убийц. Утром он оглядывал газетные листы – не началось ли? Так же, как и все, он гадал, будет ли процесс открытым, и часто спрашивал жену: – Как ты думаешь, процесс будут публиковать изо дня в день, с прокурорской речью, с до-просами, с последним словом подсудимых, или дадут только сообщение о приговоре Военной коллегии? Под страшным секретом Николаю Андреевичу однажды рассказали, что врачей казнят все-народно на Красной площади, после чего по стране, видимо, прокатится волна еврейских погро-мов и что к этому времени приурочивается высылка евреев в тайгу и в Каракумы на строитель-ство Туркменского канала. Эта высылка будет предпринята в защиту евреев от справедливого, но беспощадного народного гнева. В этой высылке скажется вечно живой дух интернационализма, который, понимая гнев народа, все же не может допустить массовых самосудов и расправ. Как и все, что совершалось в стране, и это стихийное возмущение против кровавых пре-ступлений евреев было заранее задумано, запланировано. Вот так же задумывались Сталиным выборы в Верховный Совет – заранее собирались объективки, назначались депутаты, а затем уж планово шло стихийное выдвижение кандидатов, агитация за них, и наконец наступали всена-родные выборы. Вот так же назначались бурные митинги протеста, взрывы народного гнева и проявления братской дружбы, вот так же за много недель до праздничных парадов утверждались репортажи с Красной площади: «В эту минуту я гляжу на мчащиеся танки…» Вот так же заранее назначалась личная инициатива Изотова, Стаханова, Дуси Виноградовой, массовые вступления в колхозы, назначались и отменялись легендарные герои гражданской войны, назначались требования рабочих выпускать займы, требования работать без выходных, вот так же назначалась всенародная любовь к вождю, заранее назначались тайные агенты заграницы, диверсанты, шпионы, а затем уж в процессе сложных перекрестных допросов подписывались протоколы, в которых еще недавно не подозревавшие о своей принадлежности к контрреволюционному охвостью бухгалтеры, инженеры, юрисконсульты признавались в многогранной террористической шпионской деятельности. Вот так же назначались великие писатели, любимые народом, вот так же назначались тексты писем, которые матери деревянными голосами зачитывали перед микрофоном, обращаясь к своим сыновьям солдатам; вот так же планировался заранее патриотический порыв Ферапонта Головатого; вот так же назначались участники свободных дискуссий, если почему-либо нужны были свободные дискуссии, заранее составлялись и согласовывались речи участников этих свободных дискуссий. И вдруг пятого марта умер Сталин. Эта смерть вторглась в гигантскую систему механизи-рованного энтузиазма, назначенных по указанию райкома народного гнева и народной любви. Сталин умер беспланово, без указаний директивных органов. Сталин умер без личного указания самого товарища Сталина. В этой свободе, своенравии смерти было нечто динамитное, противоречащее самой сокровенной сути государства. Смятение охватило умы и сердца. Сталин умер! Одних объяло чувство горя – в некоторых школах педагоги заставляли школьников становиться на колени и сами, стоя на коленях, обливаясь слезами, зачитывали пра-вительственное сообщение о кончине вождя. На траурных собраниях в учреждениях и на за-водах многих охватывало истерическое состояние, слышались безумные женские выкрики, ры-дания, некоторые падали в обморок. Умер великий бог, идол двадцатого века, и женщины рыда-ли. Других объяло чувство счастья. Деревня, изнывающая под чугунной тяжестью сталинской руки, вздохнула с облегчением. |
