Лицо господина де Сент Коломб вспыхнуло темным румянцем. Глаза его гневно заблистали. Он подошел вплотную к гостю.

  Я настолько дик и неотесан, мсье, что полагаю себя вправе самому распоряжаться своею жизнью. Извольте доложить Его Величеству, что он был чересчур добр, остановив свой взор на таком ничтожестве, как я.

И господин де Сент Коломб, продолжая говорить, неприметно подталкивал господина Кенье к дому. Там они раскланялись. Господин де Сент Коломб вернулся на берег, Туанетта же отправилась в курятник, находившийся в углу сада, у самой реки.

Тем временем господин Кенье, взяв шляпу и шпагу, тихонько подобрался к шелковице, распихал носком сапога индюшек и желтеньких цыплят, что то клевавших у дерева, устроился на траве, в тени, меж корней, и принялся слушать. Затем он ушел незамеченным и отправился в Лувр. Там он побеседовал с королем, доложив ему причины отказа, выдвинутые музыкантом, и поделившись с Его Величеством тем волшебным и мучительным впечатлением, какое произвела на него тайком услышанная музыка.

ГЛАВА 5

Король выразил недовольство тем, что ему не удалось заполучить господина де Сень Коломб. Придворные продолжали нахваливать виртуозные импровизации этого последнего. Досада, вызванная неповиновением, еще усиливала нетерпение короля, во что бы то ни стало желавшего послушать игру знаменитого музыканта. Он вновь отправил к нему господина Кенье, на сей раз в сопровождении аббата Матье.

За каретой, что везла их в имение Сент Коломба, следовали верхами два офицера. Аббат Матье был одет в черную атласную рясу с узеньким кружевным воротничком рюшками и большим алмазным крестом на груди.

Мадлен ввела прибывших в залу. Аббат Матье встал у камина, положив украшенные кольцами руки на серебряный набалдашник своей трости красного дерева. Господин де Сент Коломб стоял у застекленной двери, выходившей в сад, положив ничем не украшенные руки на высокую узкую спинку стула. Аббат Матье заговорил первым.

  Музыканты и поэты античных времен любили славу и скорбели, когда императоры и короли не допускали их пред свои очи. Вы же скрываетесь от мира среди индюшек, кур и пескарей. Вы хороните свой талант, дарованный вам Господом Богом, в деревенской пыли и скорбной гордыне. Репутация ваша хорошо известна королю и его Двору, следовательно, настало время сжечь ваше суконное платье, принять благосклонность Его Величества и заказать себе парик с буклями. Ваш плоеный воротник давным давно вышел из моды и :

  Это я сам давно вышел из моды, господа!   вскричал Сент Коломб, до #+c!( k души уязвленный попреком в адрес его одежды.   Благодарите от меня его Величество и передайте ему, что я предпочитаю отсветы заката на моих руках золоту, которое он мне сулит. Я предпочитаю мои бедные суконные одежды вашим чудовищным парикам. Я предпочитаю моих кур скрипкам короля и моих свиней   вам самим.

  Сударь!

Но господин де Сент Коломб, схватив стул, взмахнул им над головами гостей с криком:

  Замолчите и покиньте мой дом! Или же я разобью этот стул об ваши головы! Туанетта и Мадлен с ужасом взирали на отца, воздевшего стул к потолку, боясь, что он лишился рассудка. Но аббат Матье не выказал испуга; он легонько пристукнул тростью по полу и промолвил:

  Вы умрете в своем дощатом чулане, высохнув с голоду, как церковная мышь, в полной безвестности.

Господин де Сент Коломб размахнулся и с треском разбил стул об каминный колпак, яростно прорычав:

  Ваш дворец ничтожнее моего чулана, а ваша публика мизинца моего не стоит!

Аббат Матье выступи вперед и, поглаживая свой алмазный крест, продолжал:

  Вы сгниете заживо в этой ужасной глуши. Вы утонете в вашей деревенской грязи.

Господин де Сент Коломб, дрожащий от гнева и белый, как бумага, рванулся схватить другой стул.