Она раскрыла книгу и углубилась в чтение. Но вскоре палец в перчатке появился вверху страницы и опустил книгу. Ей ничего не оставалось, как встретиться с Рейли взглядом.
— Ваш отец, наверное, предпочел бы, чтобы вы читали Гомера и Еврипида. Он же изучает Древнюю Грецию, не так ли?
Джейн упустила из виду, что Рейли хорошо знаком с ее семьей и в курсе всех ее интересов.
— Да, он этим занимается, но по-настоящему историей Древней Греции увлекаются Макс и Шарлотта.
— А вы нет?
— Мне до смерти надоело слушать про Плутарха и ему подобных! — с вызовом воскликнула она.
Но ее собеседником был не Макс, который тут же начал бы ей возражать, а Рейли, и тот лишь рассмеялся: ему явно понравился ее ответ.
— Значит, у нас с вами общие антипатии. Я тоже начинаю клевать носом, как только Уиклиф и ваша сестра затевают один из своих бесконечных споров.
Рейли откинулся на подушки, его глаза блестели, а губы подрагивали в улыбке. Джейн страшно хотелось улыбнуться ему в ответ. Но она закусила губу и решила воздержаться от дружеского общения. Точно так же, как следует воздерживаться от вина, сладостей, роскоши и от чрезмерного проявления гнева и зависти. Воздержание было ее принципом столько лет, и не надо от него отступать! Она снова уткнулась в книгу.
— Придется мне подыскать вам для чтения хорошую книгу, — сказал он тихо, но явно ее поддразнивая. — Более подходящую для молодой замужней женщины, чем эта тягомотина.
Джейн промолчала.
— Джейн! — более требовательно сказал он. Она нахмурилась, но откликнулась, не поднимая, однако, головы:
— Да?
— Я хотел бы извиниться за Пимперингтона.
— Пожалуйста, не беспокойтесь. Вы сами выбираете друзей, и ваше право приглашать их к обеду.
— Вообще-то он безобидный малый, поверьте. Он глуховат, поэтому и разговаривает громко. А, кроме того, немного бестактен. Простите его нечаянное оскорбление, когда он подумал, что вы гувернантка. Но если вы будете упорствовать и не станете одеваться по-другому, люди и впредь будут ошибаться.
Джейн чуть не задохнулась от возмущения. Выгораживая своего бестактного друга, он обвиняет во всем ее!
— Я всегда так одевалась, — отрезала она.
— Ах, Джейн, признайтесь, что вы нарочно выбрали такие мрачные тона, как будто носите траур.
Джейн с шумом захлопнула книгу. Еще никто и никогда не осуждал ее за то, как она одевается, — кроме Шарлотты, конечно. Но сестра привыкла к дорогим нарядам, и они соответствовали ее внешности.
— Я ношу то, что мне подходит.
— Но теперь вы виконтесса, поэтому можете носить более яркие наряды, а не черные, серые и коричневые. — Не дав ей возразить, он продолжал: — Добавлю относительно Пимперингтона. Оказавшись без денег, он находит предлог, чтобы нанести мне визит и пообедать. И я его кормлю.
Настроение Джейн снова изменилось: на сей раз ею овладело невольное восхищение. Отец тоже одобрил бы Рейли. Возможно, подумала она, ее муж способен заботиться не только о своих галстуках.
— Я и сам бывал в таких ситуациях, и меня всегда выручало великодушие моих друзей, — признался Рейли с жалкой улыбкой, и Джейн тут же перестала им восхищаться. Так вот чем объясняется его внезапная благотворительность! Она представила себе этого богатого, избалованного барина, который клянчит обеды у других, и ей стало противно.
— Пожалуйста, не говорите больше ничего! — попросила она и скрыла лицо за книгой.
— В чем дело, Джейн? Скажите, что не сердитесь на Пимперингтона. Он не так уж и плох!
Она уже с трудом себя сдерживала.
— Мне все равно, каких друзей вы выбираете. |