За территорией Мэйкона «селика» набрала сто тридцать. Лена взяла кассету – Сибилл приготовила ей музыку на обратный путь. Зазвучали первые аккорды «Плохой репутации» Джоан Джет. В старших классах эта песня служила сестрам гимном, и они частенько ночами ездили по улочкам, распевая что есть мочи: «Мне плевать на мою плохую репутацию». Из-за дяди-забулдыги девчонок причисляли к отбросам общества, хоть они и не были особенно бедными, а из-за матери испанских кровей их не считали белыми.

Поездка за уликами в лабораторию Мэйкона при Бюро расследований штата была по большому счету курьерской работой, но Лена заданию обрадовалась. Джеффри сказал, что она как раз остудит свой пыл. Лена и Фрэнк Уоллис, как два барана, бесконечно сталкивались лбами по любому поводу. Пятидесятивосьмилетнему Фрэнку не нравилось, что в органах служит женщина, тем более у него в напарниках. Он постоянно пытался отстранить ее от дел, а она с тем же упорством во все вмешивалась. Кто-то должен был уступить. Поскольку Фрэнку осталось до пенсии два года, Лена решила, что этим кем-то будет явно не она.

По сути, Фрэнк человек неплохой. Если не брать во внимание старческую раздражительность, полицейский он даже старательный. С одной стороны, Лена понимала, что его властолюбивые манеры исходят не от внутреннего эго. Он из тех мужчин, которые открывают перед дамами дверь и снимают в помещении головной убор. Фрэнк даже состоял членом местной масонской ложи. Просто он не мог позволить женщине вести расследование, а тем более участвовать в захвате преступников. С другой стороны, Лене иногда хотелось затащить Фрэнка в гараж с газующей машиной и положить под выхлопную трубу, а ворота запереть.

Джеффри оказался прав, поездка ее успокоила. Надо сказать, начальник – полная противоположность Фрэнку Уоллису – ей нравился. Фрэнк состоял из одних инстинктов, а Джеффри имел еще и мозги. К тому же он непринужденно вел себя в обществе женщин и всегда выслушивал их мнение. Лена до сих пор помнила тот день, когда он назначил ее следователем. Причем вовсе не ради того, чтобы заполнить свободное место или показаться лучше своего предшественника, – ведь они жили в округе Грант, которого пятьдесят лет назад даже не было на карте. Джеффри доверил ей эту работу, потому что ценил ум и талант. Ее пол не имел никакого значения.

– Черт! – прошипела Лена, услышав сзади завывание сирены.

Она снизила скорость и взяла правее. Мимо пронеслась «хонда»; водитель посигналил и помахал рукой. Теперь пришла очередь Лены приветствовать жителя Огайо средним пальцем.

Из машины медленно вылез офицер дорожной полиции. Лена схватила сумочку на заднем сиденье и достала значок. Повернувшись, она, к своему удивлению, увидела, что офицер стоит поодаль. Лена пожалела, что не дождалась, пока он подойдет ближе. Наверное, решил, что она ищет оружие.

Лена положила значок на колени и подняла руки.

– Извините, – произнесла она в открытое окошко.

Полицейский сделал нерешительный шаг вперед, шевеля своей квадратной челюстью. Он приподнял очки и пристально посмотрел на нее.

– Послушайте, – проговорила Лена, не опуская рук. – Я сама из полиции.

– Вы следователь Салена Адамс?

Она опустила руки и вопросительно посмотрела на офицера. Невысокий, с накачанной грудью: именно так все коротышки пытаются компенсировать недостаток в росте. Руки в разные стороны. Рубашка на груди чуть ли не трещала.

– Да, я, – сообщила Лена, глядя на бирку с его именем. – Мы знакомы?

– Нет, мэм, – ответил он, опуская очки. – Нам позвонил ваш начальник. Мы должны сопроводить вас в округ Грант.

– Что? – спросила Лена, будто неправильно его поняла. – Мой начальник? Джеффри Толливер?

Полицейский сухо кивнул:

– Да, мэм.