Но время от времени, критикуя подобное направление мысли, приходится наткнуться и на кого-нибудь, кому прекрасно известно, как работает мозг, что подводит нас к непростому случаю австралийского нейрофизиолога Джона Экклса. Экклс был не просто хорошим – и даже выдающимся – ученым. Он был сэр Джон, нобелевский лауреат, который в 1950-х гг. проложил путь к пониманию принципа работы синапсов. Тридцать лет спустя, в книге «Как личность контролирует мозг» (How the Self Controls Its Brain, Springer-Verlag, 1994), Экклс выдвинул предположение, что «разум» испускает «психоны» (то есть фундаментальные единицы сознания, термин, который до того использовался в основном в низкосортной фантастике), управляющие «дендронами» (то есть функциональными единицами нейронов) посредством квантового туннелирования. Он не просто отринул материализм в пользу дуализма; он объявил себя «триалистом», выделив в своем мировоззрении место для категории души/духа, которая якобы освобождает человеческий мозг от некоторых законов физической вселенной. В своей книге «Эволюция мозга: сотворение Я» (Evolution of the Brain: Creation of the Self, Routledge, 1989), на полном серьезе скрестив духовность с палеонтологией, Экклс попытался определить, когда такое уникальное явление возникло и какой предок гоминидов произвел на свет первый организм, обладающий душой. Он верил в экстрасенсорное восприятие и телекинез и спрашивал новых сотрудников своей лаборатории, разделяют ли они его убеждения. В мои студенческие годы при упоминании Экклса, с его религиозным мистицизмом и тягой к паранормальному, окружающие только глаза закатывали. В язвительной рецензии на книгу «Эволюция мозга», опубликованной в The New York Times, говорилось, что погружение Экклса в духовность приводит на ум причитания Офелии, обращенные к Гамлету: «О, что за гордый ум сражен!»[211]{242}

Конечно же, у меня не получится опровергнуть представление о квантовой неопределенности, открывающей путь к свободе воли, просто сославшись на нейроученых, которые со мной согласны, или исполнив скорбную песнь по Экклсу. Придется рассмотреть три проблемы этого представления, которые я считаю неустранимыми.

ПРОБЛЕМА № 1: МАСШТАБИРОВАНИЕ

Отправной точкой здесь служит идея, будто квантовые эффекты, существующие на уровне запутанных друг с другом электронов, способны повлиять на «биологию». Тут есть прецедент из области фотосинтеза: электроны, возбужденные светом, с невероятной эффективностью отыскивают самый быстрый путь из одной части клетки растения в другую, похоже, потому, что каждый электрон делает это, пребывая в состоянии квантовой суперпозиции и проверяя все возможные маршруты одновременно{243}.

Но это растения. Попытка извлечь свободу воли из электронов в мозге тут же сталкивается с проблемой – могут ли квантовые эффекты разрастись и преумножиться так, чтобы повлиять на гигантские объекты, например на молекулу или нейрон, или даже моральные убеждения человека? Почти все, кто размышляют на эту тему, приходят к выводу, что такого случиться не может – потому что, как мы скоро узнаем, квантовые эффекты размываются и гасят друг друга – волны суперпозиции «декогерируют». Об этом хорошо сказано в заглавии книги физика Дэвида Линдли «Куда исчезает странность? Почему квантовая механика странная, но не такая странная, как вы думаете» (Where Does the Weirdness Go? Why Quantum Mechanics Is Strange, but Not as Strange as You Think, Basic Books, 1996).

Тем не менее люди, связывающие квантовую неопределенность со свободой воли, утверждают обратное. Они стремятся показать, что квантовым эффектам подвержены все аспекты функционирования нейронов. Одну из теоретических возможностей рассматривает Питер Цзе; он сосредоточивает внимание на нейромедиаторе глутамате: для работы одного из рецепторов глутамата необходимо, чтобы атом магния выскочил из ионного канала, который он блокирует.