Но шутки в сторону: могут ли квантовые эффекты и в самом деле разрастись так, чтобы повлиять на поведение? Неопределенность, которая высвобождает магний из одного глутаматного рецептора, не так уж сильно повышает возбуждение в синапсе. И даже сильного возбуждения одного синапса недостаточно, чтобы вызвать потенциал действия в нейроне. А потенциала действия в одном нейроне недостаточно, чтобы сигнал распространился по сети нейронов. Давайте подкрепим эти факты цифрами. В дендрите одного глутаматергического синапса имеется около 200 глутаматных рецепторов, и не забывайте, что мы рассматриваем квантовые события в одном рецепторе за один раз. У нейрона, по самым скромным оценкам, от 10 000 до 50 000 таких синапсов. Если взять какую-нибудь область мозга наугад, скажем гиппокамп, то в нем насчитывается около 10 млн нейронов. Это от 20 до 100 трлн глутаматных рецепторов (20 × 10 000 × 10 000 000 = 20 трлн, а 200 × 50 000 × 10 000 000 = 100 трлн)[213]. Вполне возможно, что событие, не имеющее предшествующей детерминированной причины, изменит работу одного глутаматного рецептора. Но насколько вероятно, чтобы подобные квантовые события произошли в одно и то же время и сработали в одном направлении (то есть в сторону повышения или понижения активности рецептора) в таком количестве из этих 20–100 трлн рецепторов, чтобы вызвать реальное нейробиологическое событие, у которого не было бы никакой предшествующей детерминированной причины?{248}

А теперь поговорим о цифрах в приложении к тем якобы продуцирующим сознание микротрубочкам, опять же, в гиппокампе: их основной строительный элемент, белок тубулин, состоит из 445 аминокислот, а каждая аминокислота обычно состоит из примерно 20 атомов. Таким образом, в каждой молекуле тубулина содержится около 9000 атомов. Каждый сегмент микротрубочки состоит из 13 молекул тубулина. Каждый сегмент аксона содержит около 100 пучков микротрубочек, каждый аксон каждого из 10 млн нейронов гиппокампа формирует от 10 000 до 50 000 синапсов с другими нейронами. Опять эти нули.

В этом и заключается проблема масштабирования при переходе от квантовой неопределенности на субатомном уровне к мозгу, осуществляющему поведение, – нужно, чтобы невероятно большое количество таких случайных событий происходило в одном и том же месте, в одно и то же время, в одном и том же направлении. Однако большинство экспертов приходят к выводу, что любое квантовое событие, вероятнее всего, потеряется в шуме огромного количества других квантовых событий, случившихся в другое время и в другом направлении. Мозг не только «шумный», он еще и «теплый», и «влажный», а в такой кашеобразной среде квантовые эффекты не сохраняются. Как резюмировал один философ, «закон больших чисел в сочетании с огромным количеством квантовых событий, происходящих в любом объекте макроуровня, убеждает нас в том, что эффекты случайных флуктуаций квантового уровня на макроуровне полностью предсказуемы, подобно тому, как предсказуема прибыль казино, даже если она основана на миллионах "чисто случайных" событий». Физик начала ХХ в. Пауль Эренфест в теореме, носящей его имя, описал, как по мере добавления все большего числа элементов неклассическая физика квантовой механики превращается в старомодную предсказуемую классическую физику[214]. Перефразируя Линдли, вот почему исчезает странность{249}.

Итак, один глутаматный рецептор – это еще не философия морали. В ответ на это возражение апологеты квантовой свободы воли заявляют, что различные свойства неклассической физики способны координировать квантовые события во всех составляющих нервной системы (а некоторые полагают, что квантовая неопределенность сначала разбухает до уровня, на котором встречается с хаотичностью, и только потом распространяется на поведение). Экклс считал, что квантовое туннелирование через синапсы позволяет объединять сети нейронов общим квантовым состоянием (и заметьте: в этой и в подобных идеях подразумевается, что запутывание происходит не только между двумя частицами, но и между целыми нейронами).