Черная, словно гудрон, Наоми, на коже которой капли любой влаги выглядели жемчужинами, стояла рядом. Но сразу поняла: незнакомый пухленький коротышка с печальными и неожиданно умными глазами, вышедший из леса в компании с несколькими закованными в броню бойцами, смотрел именно на меня.

– Добрый день, господин Танкелевич. Сэр, – уважительно воскликнула негритянка и зачем‑то отдала честь. Брызги с мокрой майки упали ей на лицо, когда она грохнула кулаком по левой титьке. Однако на ее физиономии не дрогнул ни единый мускул.

– Явление Христа народу... – смущенно промямлила я.

– Очень может быть, – грустно улыбнулся Танкелевич. – Совпадения действительно есть: я тоже еврей и для вас могу оказаться Спасителем.

Банкир оглянулся.

– Кстати, вы не видели здесь неподалеку большущей груды золота?

Плавающие внутри стальных скорлуп командос, дружно заржали. Коротышка мог делать с солдатами де Кастро все, что угодно.

– Разве мы подавали сигнал бедствия? – бес противоречия. Снова и снова моим языком овладевал этот страшный монстр, и тогда уже ничего не могла с собой поделать. – Или предлагали тебе забрать золото?

– Ну, в некотором роде, оно уже мое, – снова улыбнулся Танкелевич. – Я полагаю, вы Белла Роу?

– А‑ага, – скривилась я, словно собственное имя было мне противно. – Пойдемте, мы отдадим ваше... имущество.

Мышцы ныли. И от гравитации, к которой я более или менее привыкла, и от физических нагрузок тренировок с Наоми. Усталость сгибала плечи. Да только не могла себе позволить расслабиться.

Сзади тяжело топали люди‑танки – телохранители, или личная гвардия управляющего Банка и в грохоте их шагов терялись звуки, которые издавали при ходьбе негритянка и коротышка.

«То‑то жирная Дашеску обрадуется», – непонятно к чему подумала я и разозлилась.

– Не очень‑то я и рада вас видеть, – прошипела я, обнаружив, что Танкелевич легко семенит рядом. – Мы только‑только обустроились. Нашли общий язык с рыбаками. Так нет! То сумасшедшие партизаны из леса выбегают, то вы. Одни хотят немедленно набить кому‑нибудь из нас морду, другие – отобрать наш дом. Чем же мы провинились‑то?

– Ну, зачем мне ваш дом, девушка, – возразил банкир. – Мне нужно только убедиться, что золото цело...

– Хрена ли с ним сделается! – и вовсе вспылила я. – Ни один из здешних жуков золото жрать еще не научился!

Толстяк заткнулся и молчал до тех пор, пока мы не начали тяжелый подъем на песчаный бархан отделяющий опушку леса от деревни туземных мужиков – рыбаков и охотников.

– Вы за что‑то сердиты на меня, Белла... – проговорил, наконец, Танкелевич. – Я пытаюсь понять, за что и не могу. Единственное объяснение, которое приходит в голову, это, что вы влюблены в меня...

– Ты просто похотливый, жирный, наглый, сукин кот, – я как‑то сразу успокоилась. – Яичный сок ударил тебе в голову?

– Ну вот, – кивнул коротышка. – Вы и успокоились... Так, что за робингуды бродят в здешних лесах?

Секундой спустя мои объяснения ему уже не были интересны. Мы поднялись на вершину дюны, и нашим глазам предстало восхитительнейшее зрелище: наш дом.

Нам пришлось строить его быстро. Быстро изобрести новый строительный материал, браться за работу и не останавливаться пока все не будет готово. Знаете, как туземцы срубают деревья? Толстенные металлизированные стволы, об которые алмазные фрезы тупятся за пару минут? Место среза обмазывают каким‑то составом и местные насекомые, сползающиеся тучами к обреченному стволу, делают все остальное.