– Не смешите мои тапочки, мадемуазель, – поморщился тот. – Со мной два десятка командос, которые...

– Наоми в одиночку может вырезать всех этих цыплят за пару минут, – почему‑то в третьем лице о себе заявила негритянка. – И нас станут бояться, но не уважать! Кроме того, я подозреваю, с Киром было гораздо больше бойцов?!

– Оглянись! – простонал Танкелевич. – Сейчас же не Средние Века. Какие к черту дуэли... Пусть лучше скажут, где спит Гурл‑Хи!

– Хорошо, – легко согласилась я. – Когда пристукну того мальчика, спрошу про твоего Хура‑Хура... Надеюсь, он того стоит!

– Гурл‑Хи! – четко выговорил банкир. – Это очень важно! Гораздо важнее, чем ваша или моя жизни.

– Только не моя! – обиделась я.

– Ну, вы – исключение, – улыбнулся похотливый толстяк.

– И‑и‑и‑игор И‑и‑и‑зззраэрыч! – завопила на самом интересном месте, выбегая из нашей поблескивающей хижины, Хелена Дашеску. – Наконец‑то вы меня спасли!

– Бежал, аж спотыкался, – язвительно заметил Танкелевич, отступая за спины бронированных телохранителей, в поисках защиты от слюнявых восторгов своего представителя. – Надеюсь с ведомостями на груз у тебя все в порядке?!

Хелена – единственная из нашего экипажа, кто так и не смог привыкнуть к лишней трети своего веса. Не знавшие и секунды тренировок мышцы одрябли, кожа разрыхлилась. В итоге гравитация чертовски сильно изменила ее тело. Словно с ее лица сошла лавина. Или кости вдруг сбежали, или мама поленилась, как следует замесить тесто, из которого Хелена была потом слеплена...

– Тебе срочно требуются услуги косметолога, – озабоченно заявил лицемерный коротышка, не торопясь, однако, покидать свое убежище.

– Как только мы с вами покинем эту паршивую, гадкую, вонючую... – Дашеску многому научилась у нас. Теперь ей не нужно было копаться в памяти в поисках ругательств. Грязные словечки косяками плавали прямо на поверхности ее разума. – ... засраную жопу, которую туземные ублюдки почему‑то называют «Ом».

– Крейсер совершил посадку и больше никогда не взлетит, – негромко сказала Наоми.

– Что ты сказала?! – заорал банкир и, от волнения даже вышел из‑за широких спин ухмыляющихся командос.

– Я сказала... – снова начала было негритянка, но Танкелевич довольно грубо ее перебил:

– Помолчи! – и снова закричал, тыкая пальцем в Дашеску. – Как ты сказала, они называют планету?

– Ом, – ответила я, стараясь не смотреть на покрасневшую от неожиданной грубости и испуга Хелену. – На их языке это означает...

– Я знаю... – неизвестно чему обрадовался Танкелевич. – Это значит «было‑есть‑будет». Просто «мир»... Усмешка Судьбы. Ом Свасти! За этот мир, конечно, стоит драться!

– Значит, придется, – вздохнула я.

– Что вы сказали, три‑лейтенант? – коротышке, похоже, наскучило все‑таки веселиться в одиночку.

– Прочисть уши, недомерок, – беззлобно посоветовала я. – Я сказала, что сегодня вечерком кое‑кому из нас придется хорошенько начистить задницу одному нахальному аборигену.

Танкелевича что‑то останавливало в паре шагов от золотого дома.

– Нельзя ли перенести дуэль на завтрашний вечер? – после некоторых раздумий, поинтересовался банкир. – У меня с собой есть генные сыворотки.