Матео заканчивает протирать стопку, аккуратно сворачивает полотенце и убирает его под стойку.

– Конечно, нет, – говорит он. – Мы пойдем за ним.

Глава 8

Матео

Благодаря огненно-рыжим волосам отследить Кэла несложно. Мы с Айви догоняем его в нескольких кварталах от «Гарретс»: он идет по площади, где по выходным работает фермерский рынок. Моя мама до мозга костей городская, родилась и выросла в Бронксе и ребенком часто возила меня в деловую часть города. Обычно мы ездили вдвоем, потом у нас появилась Отем. Но иногда к нам присоединялся папа, а дважды в год – вся мамина большая семья, приезжающая нас навестить.

Моей бабушке нравилось использовать это время для вербовки. В какой-то момент она обязательно оглядывалась по сторонам и вздыхала:

– Миленько, но город, конечно, ненастоящий. Наверное, ты ужасно скучаешь, Елена.

Моя мама единственная из детей Рейесов уехала из Нью-Йорка, получив стипендию за игру в софтбол от Бостонского колледжа, и назад не оглядывалась. Когда мама была замужем, бабушка еще сдерживала поток жалоб, однако после развода, когда папа заделался музыкантом, наш телефон постоянно разрывался от ее звонков. А теперь, когда и боулинг закрыли, а маме поставили остеоартрит, бабушка названивает чуть ли не каждый день.

– Давай мы тебе поможем, – умоляет она. – Возвращайся домой.

Ответ мамы неизменен:

– Я и так дома. Здесь родились мои дети. – Она всегда так говорит – «мои дети», словно между мной и Отем нет никакой разницы. И бабушка никогда не спорит, хоть Отем и не родная нам по крови.

Втайне я считаю, что бабушка права: поддержка семьи сняла бы часть груза ответственности с наших с Отем плеч, не говоря уже о том, что тогда она точно бросила бы Лузера Гейба, но я в жизни не пойду против маминой воли. Так что каждый раз, когда бабушка, или кто-то из тетушек, или дядюшек подходят ко мне лично, я отвечаю им так же, как мама: у нас все хорошо.

– А чем помогает твой непутевый папаша? – спросила бабушка в нашем последнем разговоре.

– Алиментами, – ответил я и не соврал. Ей необязательно знать, что это чек на пятьдесят баксов. Папа продолжает утверждать, что ищет работу поблизости, чтобы перебраться в Карлтон и помогать больше. Об этом я бабушке говорить не собирался. Все равно она прекрасно знает, что все это пустой треп.

– Ох, Матео, – вздохнула она, прежде чем повесить трубку. – Ты такой же упертый, да? Ты меня в могилу сведешь.

Слава богу, она понятия не имеет, что происходит сейчас.

Айви по пути молчит, забывшись в собственных мыслях, пока оба наши телефона не начинают одновременно звонить. Ее лежит в сумочке, перекинутой через плечо, и пока она его ищет, я вынимаю свой из кармана. Меня ждет куча сообщений от Кармен и моего друга Зака.

Зак: Ты где? Прикинь, Бони Махони УМЕР.

Зак: Его закололи прямо в сердце или что-то вроде того.

Черт. Откуда все уже знают? В новостях ведь не было имени Бони? Либо вышел еще один репортаж.

Зак: Мы с Ишааном в обед делаем специальный выпуск «Карлтон говорит».

Зак: Будем жестить. Только никому.

Прошлой весной Зак с еще одним парнем из нашего класса начали рассказывать на «Ютьюбе» о школьных новостях в рамках факультатива по современным технологиям. Канал стал так популярен, что они продолжили его вести. Вообще-то, подразумевается, что они должны показывать каждый выпуск учителю, прежде чем выложить его в Интернет, а тему слухов вокруг Бони им вряд ли кто-то одобрит.

Кармен: Привет, ты как???

Кармен: Не лучший день, чтобы прогуливать школу. Бони, кстати, тоже нет, все говорят, что его убили в Бостоне (плачущий эмоджи).