– Ты же знаешь, терпеть не могу!

– И зря. Дай красным еще один шанс. Они гораздо вкуснее «Сахарных дедок».

– «Сахарных деток», – поправила его я. Матео в те времена постоянно подкалывал меня, что единственной сладости, которая мне нравится, уже сотня лет и у нее довольно пошлое название.

– Айви Стерлинг-Шепард! – Когда Матео начинал надо мной подшучивать, то всегда называл полным именем, отчего у меня внутри все трепетало. Был ли это флирт? – Почему ты боишься пробовать новое?

– Я постоянно пробую что-то новое!

Это была настолько очевидная ложь, что мы оба разразились громким смехом.

– Ну, давай! – Матео протянул мне красную конфету «Скиттлс». – Расширь свои горизонты.

– Ладно, – вздохнула я, взяв конфету из его ладони, и закинула ее себе в рот. Я морщилась все время, пока во рту оставался невообразимо ненатуральный фруктовый вкус. – Спасибо, теперь я его точно ненавижу, – наконец сказала я, сглатывая. – А на «Сахарных деток» я всегда согласна.

– А ты в курсе, что их больше никто в мире не ест? – спросил Матео. Мы свернули с главной дороги на тропу к Птичьему парку – это короткий путь до моего дома. Вечером в обычно оживленном парке почти никого не было. – У них, наверное, от силы одна фабрика осталась. – Он доел «Скиттлс», сунул смятую упаковку в большой пакет с остальными сладостями и снова начал их перебирать. – Может, тебя заинтересует «Ред Хот»?

– Нет, – отказалась я. Мы дошли до качелей на краю детской площадки, и я уселась на одно из прорезиненных сидений. Сиденье было настолько выше других, что дети и не мечтали забраться на него без помощи взрослых. – Достаточно нового для одного дня, – добавила я.

Матео бросил пакет со сладостями на землю и вдруг оказался прямо передо мной, ухватившись за цепи, державшие качели с обеих сторон.

– Ты уверена? – спросил он.

Сидя на качелях, я была чуть-чуть ниже его. Наши колени почти соприкасались. Мои щеки покрылись румянцем, когда я заглянула в его темные, пристально следящие за мной глаза. Так бывало уже не раз на протяжении нескольких недель: вроде мы просто болтаем, и вдруг ни с того ни с сего энергетика между нами трансформировалась в нечто новое. Я никак не могла понять, что делать с этим будоражащим чувством.

А тогда поняла.

– Нет, – ответила я, наклонилась вперед и поцеловала Матео. Он отпустил одной рукой цепь и притянул меня ближе. От него пахло порошком «Тайд» и вишневым «Скитллс», который я сразу же перестала ненавидеть.

Для первого поцелуя все прошло просто великолепно. Потом мы оба смущались и стеснялись, но долго продолжали улыбаться. Я была уверена, что это начало чего-то… Вот только мы больше ни разу к этому моменту не возвращались.

– «Сахарные детки»? – снова повторяю я. Поезд грохочет по направлению к станции «Хеймаркет» и тормозит, с громким шипением отворяются двери. – Ты приносил их для меня? – Матео кивает. – Но я ничего не находила. Где ты их оставил?

– На крыльце.

У нас дома застекленное крыльцо, которое мы никогда не запираем. Так что если кто-то что-то там оставлял, то единственным человеком, который мог забрать посылку и ничего не сказать мне, был…

– Дэниел, – произношу я, стиснув зубы. – Это он забрал сладости и выбросил записку. Вот засранец.

– Дела… – качает головой Матео.