– Дэниел, у тебя остались запасные перчатки с прошлой игры? – спрашивает тренер Кендалл.

– Да, в кармане сумки, – отвечает Дэниел.

– Я заберу их, ладно? Они могут понадобиться Фитцу. – Восклицание и еще один вопрос от тренера Кендалла: – Что ты в ней носишь? Кирпичи?

Господи! Это одна из дурацких шуточек всех отцов, которую легко мог бы выдать Уэс.

– Просто кучу мячей, – отвечает Дэниел.

– Мячи, – хихикает Тревор, – а не треснешь?

– Ладно, парни, мне пора. Отдыхайте сегодня, ясно?

– Ясно, тренер.

Его шаги слышатся у самой двери и удаляются по коридору. Дэниел и Тревор еще пару минут мнутся неподалеку, над чем-то посмеиваясь, а потом и их шаги, гулкие и отдающие эхом в пустом коридоре, стихают где-то вдалеке. Мы ждем полной тишины. Наконец Айви со скрипом отворяет дверь и всматривается в коридор.

– Чисто, – шепчет она, вытаскивая из сумки связку ключей и крепко сжимая их в руке, чтобы не звенели при ходьбе.

– Уверена, что они подойдут? – спрашиваю я, когда мы подходим к классу Лары. Дверь закрыта, внутри темнота.

Айви дергает за ручку – та не двигается.

– Сейчас узнаем, – говорит она. Тот же самый ключ, которым она воспользовалась до этого, с легкостью входит в замок. Айви снова дергает за ручку, и дверь с тихим скрипом отворяется.

– Один ключ ко всем замкам – так себе система безопасности, – говорю я.

– Это же Карлтон. – Айви заходит в класс, я за ней. – Тут ведь не бывает ЧП, забыл?

Она щелкает выключателем у двери, и все озаряется светом. Странно, конечно, учитывая обстоятельства, но я начинаю расслабляться, как только чувствую знакомый запах. Длинный стол вдоль дальней стены завален принадлежностями для рисования – стопками листов бумаги, баночками с яркими красками, коробками с угольными и цветными карандашами, металлическими банками с кистями.

Еще до того как здесь начала преподавать Лара, это было мое любимое место – та часть школы, где я всегда чувствовал себя на своем месте. Если подумать, до того как она стала моей учительницей, я чувствовал себя здесь еще уверенней. Потому что в те времена этот класс был просто местом для рисования: только я входил сюда – руки так и чесались схватиться за угольный или простой карандаш, а в голове роилась куча идей, которые тянуло воплотить на бумаге. Тогда не было отчаянного желания, чтобы меня заметили, как и смущения или вины, когда это все-таки произошло. Комикс, который я нарисовал в десятом классе, висит в рамке на дальней стене с тех времен, когда мой учитель, мистер Леви, подал его на конкурс. Моя работа заняла первое место, и весь класс аплодировал, когда мистер Леви повесил ее на стену.

– Молодец, Кэл! – сказал он. – Надеюсь, ты гордишься не меньше нашего.

И я правда гордился.

Меня захлестывает волна ностальгии – такая сильная, что подгибаются колени. Внезапно я осознаю, что сегодня утром на школьной стоянке я скучал не по средней школе. Я скучал по Кэлу до встречи с Ларой, потому что в те времена я еще сам себе нравился.

Возможно, Ноэми могла высказаться и помягче, но в целом она права. Теперь я лишь оболочка.

У меня звонит телефон, и мы с Айви испуганно вздрагиваем.