Меньше чем через полчаса они все узнают. Зря я себя обманывала.

Кэл был прав. Нам ничего не исправить.

– Какой-то номер я им дал, – отвечает Дэниел.

Я хмурюсь.

– То есть?

Он пожимает плечами.

– Мог перепутать пару цифр.

Мне кажется, я ослышалась.

– Специально? – спрашиваю я недоуменно, и он закатывает глаза. – Что ты им про меня сказал?

– Ничего.

– Что значит «ничего»? – уже с раздражением переспрашиваю я.

– То и значит. Сказал, что мы говорили около часа дня, и все было нормально.

Все было нормально. Большую часть разговора Дэниел орал на меня и отказывался дать номер Чарли.

– Ты сказал, что я просила номер телефона Чарли?

Он качает головой:

– Нет.

Ничего не понимаю. У него был прекрасный шанс показать всему миру, что я на самом деле ходячая катастрофа.

– Это почему?

Дэниел раздраженно вздыхает.

– Потому что я не знал, что происходит! Ты весь день держишь меня за дурака и ничего не говоришь. Вдруг я бы ляпнул что-то и тебе навредил!

В голове настоящий хаос, я смотрю на него ошарашенно.

– Почему?.. Почему ты вдруг стал переживать, что можешь мне навредить? – А прежде, чем он успевает ответить, я добавляю: – Ты же меня ненавидишь.

Эти слова вырываются из самого грустного, самого уязвимого уголка моей души – той части меня, которая знает, что наши с Дэниелом отношения изменились в тот самый момент, когда он стал просто нечто. Я никогда не говорила такого вслух, а возможно, и про себя не говорила. И мне становится страшно от того, что сейчас ответит Дэниел.

Его рот кривится.

– Ты серьезно так думаешь?

– Ты опозорил меня на шоу талантов…

– Это была шутка, Айви! – обрывает меня Дэниел. – Дурацкая шутка. Я думал, ты хоть для разнообразия посмеешься. Как мы смеялись каждый раз, когда выходила новая книга тети Хелен. Я и понятия не имел, что ты начнешь читать это на весь зал.

– Ты знаешь, что я волнуюсь, когда выступаю на публике…

– Я ни черта о тебе не знаю! Потому что ровно столько ты мне и говоришь.

Мы смотрим друг на друга, и… Что это? На лице брата читается обида? Разве такое возможно, ведь обычно обидно бывает только мне? Я вспоминаю тот день в «Запасном шаре», когда Дэниел выпендривался перед друзьями, а я сидела в предвкушении, разрабатывая план мести. Неужели все это время я ошибалась насчет своего брата?

– А мои «Сахарные детки»? – резко спрашиваю я. – Это ты их забрал, придурок! Так что не надо делать вид, что не строил мне козни.

– Опять двадцать пять! – Дэниел потирает подбородок. – Можешь объяснить, с какими такими «Сахарными детками» ты ко мне пристаешь? Потому что я вообще ничего не понимаю.

– «Сахарные детки», которые Матео оставил для меня у нас на крыльце в восьмом классе, – говорю, скрестив руки на груди. Дэниел по-прежнему смотрит на меня недоуменно, так что я добавляю: – Да ладно тебе, все ты помнишь. Там была записка с приглашением сходить на «Войну бесконечности». Ты выбросил ее, а я и понятия не имела – вот почему нашей с ним дружбе пришел конец. И не только дружбе.

По лицу Дэниела видно, что он начинает вспоминать. Я чувствую удовлетворение, но тут он поворачивается к Кэлу.