Окончания вопроса Франциск не дождался, всосался в стену, словно его туда принудительно утянули, предоставив мне право отдуваться за свою оговорку.

— Конечно, значит, — пошла в атаку я. — Если кто-то ставит метки на незнакомых девушек, возможно, ему стоило бы поставить пару на кого-нибудь нужного.

Между делом я на всякий случай проверила обе метки, поставленные под руководством Франциска. Обе были на месте, радовали своей силой, но не радовали тем, что одна была совсем рядом, а вторая неумолимо приближалась.

— Ох ты ж… Вот ведь еще неприятность, откуда не ждали.

— Какая? — заинтересовался Шарль, сделав вид, что ничего про метки не спрашивал.

Но ответа не понадобилось, поскольку высокомерный голос Антуана, не привыкшего сдерживаться, как раз долетел до нас.

— Матье, хотел бы я знать, что ты делаешь возле комнаты моей невесты?

— Хочу спросить у Николь, за того ли она собралась замуж.

— Не за тебя же ей выходить?

И хотя я не видела этой сцены, лицо Антуана встало передо мной как живое, с презрительной усмешкой на губах и высокомерно выставленным подбородком. Бернара он серьезным соперником не считал, в отличие от Шарля. Интересно, почему?

— А почему бы и нет? Меня-то привлекает именно Николь.

Сказано это было столь странным тоном, что явно подразумевало больше, чем я услышала.

— Это он о чем? — удивленно спросил Шарль.

Я не ответила, и даже не потому, что не знала, а потому, что боялась пропустить ответ Антуана.

— Не замечал, чтобы она тебя привлекала до того, как стала де Кибо, — бросил Антуан после короткого молчания, во время которого он наверняка презрительно рассматривал соперника. — Нас же в меркантильности не упрекнешь: помолвка была заключена еще с Николь Бовьен.

— Ты понял, о чем я, — возразил Бернар. Почему-то мне показалось, что он сейчас насмешливо щурится. — При чем тут фамилия? Главное — не она.

— Конечно, главное — не фамилия, главное — сама Николь, — согласился Антуан. — И вот рядом с ней чтобы я тебя не видел. А то…

Наверняка сейчас играет с шаровой молнией, подбрасывая ее на руке, как мячик. Выглядело это впечатляюще, и я всегда восторженно ахала, пока Луи-Филипп не рассказал по секрету, что это всего лишь иллюзия. Ахать я продолжила, но уже не восторженно и только для того, чтобы не выдавать кузена.

— А то что? — с явной насмешкой спросил Бернар, из чего я заключила, что Жан-Филипп проболтался и ему тоже. — На дуэль вызовешь? Со мной тот финт, что ты пытался проделать с Буле, тоже не прокатит, а из академии ты вылетишь со скандалом. И как бы под суд не попал после всего этого. Второй раз не отмажут.

— Угрожаешь? — прошипел Антуан почти на грани моей слышимости.

— Угрожаю, — согласился Бернар.

Сурово так согласился, с рычащими нотками в голосе. Я забеспокоилась. Сейчас как сцепятся из-за меня, так опять не получится поход во дворец. Последний поход, как утверждает Франциск, после которого я начну наконец принадлежать себе и забуду про необходимость сохранять помолвку с Антуаном.

— Огонек, с тобой рядом даже стоять страшно, — насмешливо прошептал Шарль прямо мне в ухо. — Страсти, как в эльфийских романах. И все же, о чем они говорят?

— Загордился как, — бросил как выплюнул Антуан. — Ты даже соревнования не выиграл пока, а уже мнишь себя невесть кем. На тебя мне даже того финта не надо. Я тебя с закрытыми глазами и одной привязанной за спиной рукой уделаю!

Последние слова он уже не говорил, орал что есть сил.