Кузен кивнул. Я взяла клочок бумаги, старательно вывела «Бернар Матье» и заклинанием липучки пристроила на колбу. Заклинание оказалось с дефектом, бумажка отвалилась, спланировала сразу в огонь и загорелась.

— Аккуратнее надо! — заорал Жан-Филипп.

Посмотрел он зло и, будь у него в руках что-то посущественнее стеклянной палочки, непременно бы меня этим стукнул. А так лишь отвесил подзатыльник заклинанием, щедро напитав силой. Я чуть носом в стол не ткнулась. А точнее, в то, что осталось от бумажки. И тут меня осенило.

— Так даже лучше. Добавим пепел.

— Зачем?

— Я точно знаю, с пеплом лучше. Во многие рецепты входит пепел. Не будешь же ты утверждать, что это ненужная добавка? Без нее это просто кровь, а с ней — кровь Бернара.

Я посмотрела на кузена, гордясь своей сообразительностью.

— Пепел нужно специально подготавливать, — возразил он, наверняка досадуя, что не догадался сам.

— Так я как раз и подготовила.

Я взяла несколько невесомых хлопьев и высыпала их в сразу помутневший раствор.

— Не все собрала.

Все собирать не хотелось — после подзатыльника часть сгоревшей бумажки разлетелась по всему помещению. Этак вместе с пеплом приклеится что-нибудь ненужное. Нет уж, лучше меньше да лучше.

— Пепла много, крови — мало. Нам же кровь с пеплом нужна, а не пепел с кровью?

Кузен не нашел что возразить и снял колбу с огня. Надо признать, что до моего улучшения содержимое выглядело посимпатичнее, но, может, оно так и должно выглядеть в конце варки? Мы же не знаем. Я так точно нет, а Жан-Филипп не нашел в этом ничего страшного.

Кузен проверил рисунок, остался доволен. Водрузил по центру маленькую металлическую плошку, капнул в нее две капли из колбы, взял серебряную ритуальную иглу и потянул меня за руку, намереваясь проткнуть палец. Я потянула руку к себе, слишком уж угрожающе выглядел кузен, вооруженный булавкой. Этак он с меня сейчас нацедит крови столько, что помолвка будет не нужна. Трупам вообще ничего не нужно, а я точно знаю, что без крови люди не живут.

— Боишься?

— Вот еще. Просто подумала: может, мы и мою кровь так же, с бумажкой? — предложила я.

— Если сама будешь готовить.

Я тоскливо посмотрела на затухшую спиртовку, зажмурилась и выставила перед собой палец. Укол в палец — это не страшно, из пальца крови много не выдавишь. Жан-Филипп потянул меня за руку к себе, ткнул острием, потом сильно сдавил пару раз и отпустил.

— Все? — уточнила я, не открывая глаз.

Крови я боялась в одном случае — если она моя, так что основания для опасения были.

— Все.

Я успокоенно засунула палец в рот и открыла глаза. Жан-Филипп как раз что-то добавлял к нашей крови, то и дело сверяясь с книгой. Какой он все-таки ответственный! Но жидкость в плошке выглядела совсем некрасиво — буроватое месиво, словно речь шла не о помолвке, а о похоронах. Это настораживало. Когда кузен в очередной раз отвернулся, я достала из медальона пару радужных песчинок, прихваченных по случаю из храма Богини. Тогда священник очень удачно отвлекся на беседу с дядей, а я не смогла устоять. Добавление правильного ингредиента сразу привело к тому, что жидкость стала прозрачной и чуть мерцающей.

— Что это с зельем? — недоверчиво спросил кузен. — Оно вот только что выглядело по-другому.

— Так все перемешалось и усвоилось, — пояснила я и решила ему польстить: — У тебя вообще все всегда выглядит красиво.

— Это да, — довольно улыбнулся Жан-Филипп и добавил последние три капли из флакончика.