– Какое именно?

Спросила я намеренно кокетливо, потому что хотела, чтобы он ответил, что важное дело – это наше свидание. Не зря же про него он сказал официанту?

– Не допустить, чтобы утка остыла, – совершенно серьёзно ответил Шарль. – Холодная утка – та ещё гадость.

– То есть утка тебе важнее меня? – возмутилась я.

– Николь, если бы утка мне была важней тебя, то меня вообще тут не было бы или был, но без тебя. И уж точно – без Франциска. – Он неожиданно подмигнул. – По моему, его вообще можно терпеть только из большой любви к кому нибудь.

Я бы, конечно, предпочла, чтобы Шарль прямо признался в своих чувствах, но и такой причудливый вариант тоже заставил забиться сердце быстрее. В самом деле, больше любит не тот, кто об этом постоянно говорит, а тот, кто что то делает для любимого человека.

– И кого так сильно любит инор Бариль? – всё таки не удержалась я.

– Власть, разумеется. Франциск сейчас гарантирует ему власть. Не было бы этого, Бариля не остановило бы то, что призрак – королевский, наверняка нашёл бы способ упокоить. – Шарль отрезал кусочек утки, положил в рот, пожевал и вынес вердикт: – А неплохо питается Фаро. Попробуй, это очень вкусно.

Утка действительно оказалась изумительной. Возможно, именно апельсины и придавали ей ту восхитительную нотку, которая делала блюдо настоящим шедевром. Теперь я понимала, почему официант так гордится своим местом. Пожалуй, я бы тоже гордилась, работай я даже простым официантом у величайшего мага, а иначе шеф повара данного заведения назвать никак было нельзя. Магия от кулинарии – вот как это называлось! И не иначе как магией можно было объяснить тот факт, что, как и когда еда пропала в моей тарелке, я не заметила. Пожалуй, я бы не отказалась пообедать здесь ещё раз, уже без всякой необходимости в шпионаже. И в такой же компании.

Сожаление от закончившейся утки сгладил принесённый десерт. Он тоже был хорош, но его я ела медленно, стремясь растянуть на как можно дольше: нужно было высидеть в кафе до появления Франциска, а желудок не бездонный, какие бы вкусности в него ни летели.

– Смотри ка, – внезапно прошептал Шарль. – Это же карета Альвендуа?

В самом деле, мимо нашего окна проехала карета с весьма знакомым оформлением, до сих пор вызывавшим у меня нервную дрожь.

– Герб их, – согласилась я. – За эти годы я его наизусть выучила. Неужели в Совет? Они же разругались тогда, когда Альвендуа выдали страшную тайну и ничего не получили взамен. Тётя рассказывала, что леди Альвендуа отзывается о Фаро, не выбирая выражений, называет его мелочным старикашкой, не выполняющим обещаний.

– Это не мешает ей его навещать, – заметил Шарль.

– Или не его, – предположила я.

Карета остановилась, и из неё действительно выбралась леди Альвендуа, тяжело опираясь на руку подскочившего лакея.

– Разногласия закончились? – протянул Шарль.

– Возможно, у неё появилось ещё что то для торговли? – предположила я. – Только надеюсь, что в этот раз она хочет устроить брак Вивианы и Филиппа Третьего.

Шарль подавился смешком.

– Не любишь ты его.

– Разумеется, не люблю. Достаточно, что его любит Люсиль.

– Мне кажется, она к нему тоже остыла.

Мне ужасно не понравилось прозвучавшее в его словах обвинение в сторону Люсиль.

– Мне кажется, что он что то для этого сделал. Или сказал. Помнишь, когда они поругались и Люсиль его видеть не хотела.

Шарль вздохнул. Похоже, он либо знал, либо предполагал, что там произошло, но спросить я не успела, потому что в здании Совета раздались подозрительные хлопки и засияла многоцветная иллюминация.