– Именно, – сказал дедушка. – К тому же она прекрасно выполняет свою основную работу. Если, конечно, считать основной работу на меня.

– Возвращаясь к Фаро. Он хочет власти не для магов, а для себя и своих людей.

– Можно подумать, в этом кто то сомневался, – заявил Франциск. Он уселся рядом с нами прямо в воздухе и делал вид, что пьёт фантомный чай из столь же фантомной чашки. – Фаро хотел бы стать королём, но трон занят, а если даже освободится, для задницы Фаро не подойдёт, поэтому глава Совета мостит свой трон. Но теперь у него с этим проблемы. Не осталось возможности для шантажа Филиппа Третьего, а тот, напротив, теперь может развернуться и выставить зарвавшийся Совет из столицы. Заявить, что они испортили ему столь долго готовящийся праздник.

Он хихикнул, испарил чашку и злорадно потёр руки.

– Я согласен с тем, что власть Совета следует ограничить, – сказал Латур. – К сожалению, часть артефактов из главного хранилища были на руках и сохранились, а среди них полно тех, кто представляет опасность для неподготовленных магов. Со времени моего рождения очень много знаний было утеряно. Возможно, это и к лучшему. Маги в моё время потеряли границы дозволенного, и Фаро тоже перестал их видеть.

– А когда вы были рождены, инор? – заинтересовался Франциск. – Мне интересно, с чего вдруг вы посчитали, что можете быть моим предком. Вы выглядите даже моложе меня.

– До Магических Войн, – коротко ответил Латур, заставив меня охнуть от изумления, поскольку на дряхлого старикашку этот полный жизни инор не походил, и даже дряхлые старикашки, рождённые до Магических Войн, к этому времени успели умереть, хотя продолжительность жизни магов побольше, чем у обычных людей, и зависит от их силы. – Моё тело оставалось в стазисе, поэтому жизненный счётчик не щёлкал. Я знаю многое из того, что сейчас считается утерянным. И уверен, что часть из него таковым и должно оставаться. Но что то всплывает, и Совет покрывает нарушителей. Я ответил на ваш вопрос?

– А как вы попали в Совет? – спросил Шарль.

– Фаро посчитал меня удобным кандидатом. Много знающим, ни с какой группировкой не связанным. Более того, только мои умения в некоторых случаях позволяют решить возникающие проблемы без жертв. Но это уже дела Совета, которые к вам отношения не имеют.

– А учеников вы берёте? – заинтересовался Шарль.

– Мажонок, да ты обнаглел! – взвился Франциск. – Имея двух таких выдающихся учителей, как мы с Робером, напрашиваться к подозрительному типу, которого ты видишь второй раз в жизни.

– Так вы неофициальные учителя, – усмехнулся Шарль. – А мне после академии нужен будет официальный. И инору Латуру тоже нужен будет хотя бы один ученик, как члену Совета.

– Быть моим учеником – это риск, – заметил Латур. – Фаро может посчитать меня нелояльным, и это отношение перейдёт на моего ученика.

– Фаро меня всё равно не полюбит, – философски сказал Шарль. – А если полюбит, боюсь, я ему взаимностью не отвечу. Кроме того, семья де Кибо в опале, а я с ними тесно связан.

Латур повернулся ко мне.

– А почему наследница Лиденингов не на троне?

– Потому что не хочет, – наябедничал Франциск. – Я ей говорил, чтобы выходила за Филиппа Третьего. Его потом за ненадобностью отравить можно. Или извести другим способом.

– Зачем изводить?

– Как зачем? Он трон занимает не по праву, – убеждённо сказал Франциск. – Он даже не потомок моей давно покойной супруги. Это то как раз радует, а вот то, что на троне не Лиденинг – печалит. Но тут уж ничего не поделаешь. – Он тяжело вздохнул. – Николь решила, что ей нужен мажонок, а не трон.