Акай… Все сделалось красным… Ненавижу красный цвет! Сколько сил положил на его уничтожение!..

    Час Рагнаради?!

    Веселье не покидало меня! Я был счастлив как ребенок, получивший долгожданную игрушку!..

    Потом все кончилось… Безумие испарилось, уступив место усталости…

    Я стоял посредине поля смерти. Неимоверно тяжелый меч норовил выпасть из скользких от крови рук. В сапогах тоже хлюпала кровь. Она сочилась из моих многочисленных ран. Оглушали не только яростные крики, но и тихие стоны. В глазах потемнело. Голова шла кругом.

    А враги все шли и шли…

    Лишь когда солнце достигло зенита, бойня стихла. Кое-где еще слышался звон мечей, но большая часть воинов уже мирно бродила по полю, собирая раненых и трофеи.

    Опершись на меч, я тяжело дышал, наблюдая через красную пелену за передвижениями солдат. Видно было плохо, но утереться не хватало сил.

    -  Неужели живой?! - раздался откуда-то сзади голос. - А я уж испугался.

    Улыбающийся Перри протянул мне флягу.

    Я отрицательно помотал головой. Пить хотелось до жути, но надо ведь было протянуть руку, откупорить баклагу и донести ее до рта…

    -  Перри, - прохрипел я, с завистью наблюдая, как он с наслаждением пьет неведомую жидкость, - сколько у тебя фляг?

    -  Три. А что?

    -  А у меня ни одной, - вздохнул я, почему-то вдруг опечалившись.

    -  Подарю, только не страдай! - пообещал он.

    -  Врешь ты все, - усмехнулся я. - Далеко до лагеря?

    -  А ты не видишь?

    Я презрительно сплюнул под ноги, удачно попав старшине на сапог. Тьфу, мля! Уроки Сандаля даром не прошли!

    -  Смутно все как-то, расплывчато… Даже твоя гнусная морда! - пояснил я.

    Перри понимающе хмыкнул и отер кровь с правой половины моего лица грязным рукавом.

    -  А теперь? - наивно поинтересовался он.

    -  Совсем ни хрена не вижу, идиот старый! - взбеленился я, отчаянно пытаясь проморгаться.

    -  Могу отнести, - предложил он.

    -  А на горшок тоже посадишь? - ухмыльнулся я.

    Через несколько секунд мое зрение восстановилось, и мы тихонько побрели к лагерю, осторожно перешагивая через трупы.

    -  Скажи, Перри, зачем все это? - спросил я. К чему такая бойня, если обе стороны остались при своем? Какой смысл в бесплодной гибели нескольких тысяч человек?

    -  Зачем? - Он задумался. - Не знаю… Мы так живем много веков. Сражаемся каждый год, и все довольны. Битва и есть смысл нашего существования, по-моему. Слабые вымирают, сильные становятся еще сильнее, экономика развивается. Такова наша жизнь, Фенрир. Мы такие, как есть.

    -  Не понимаю, - признался я. - Если бы вы захватывали земли врага, богатства, наложниц, все было бы объяснимо. А так дикость какая-то.

    -  Пусть так, - подумав, согласился Перри. - Зато весело!

    Лично мне было скорее тоскливо. Воздух пропитался тошнотворным запахом крови. Хотелось вдохнуть полной грудью, но я боялся, что меня тут же вырвет.

    -  Да уж, веселья просто до усеру! - промычал я.

    «Долгую дорогу в дюнах», иначе говоря, путь до лагеря, с присущими мне стойкостью и героизмом удалось преодолеть.