Полет корабля под названием «Отсутствующие Друзья» должен был длиться столетие или даже больше. В некотором смысле это была гуманная акция: владельцы судна, инопланетяне, предоставили свои услуги с целью смягчить последствия ужасной войны. Он, на самом деле, не имел права отправляться в это путешествие, потому что места на корабле были предназначены для людей, переживших ужасы недавней войны. Поэтому пришлось воспользоваться поддельными документами, чтобы обеспечить себе бегство.

Он добровольно согласился на это условие: его должны были разморозить и включить в состав экипажа где-нибудь в середине пути. Хотелось путешествовать по-настоящему — увидеть космос, оценить таинственную пустоту. Остальных — тех, кто предпочёл оказаться вне состава экипажа — сначала накачают лекарствами и наркотиками, потом в бессознательном состоянии доставят на судно, там заморозят, и весь путь до другой планеты, где их должны разбудить, люди проделают в состоянии анабиоза.

Когда он очнулся, вахту несли Кай и Эренс. Последнего должны были снова заморозить ещё пять лет назад, но он отказался — решил бодрствовать, пока корабль не долетит до цели. Что касается Кая, то он был оживлён три года спустя, и ему тоже полагалось подвергнуться повторной «заморозке» и до конца полёта отправиться в специальный отсек. Парни признались ему, с каким трудом дождались пробуждения следующего по списку члена экипажа; предполагалось, что тот составит им партию в карты и развлечёт рассказами из собственной жизни, но их надежды не оправдались. Он большую часть времени молча слушал их бесконечные споры.

— … лететь ещё целых пятьдесят лет, — напомнил Эренсу Кай.

— Это же не вечность, не так долго ждать. — Эренс махнул бутылкой.

— Ты убьёшь себя этим пойлом и другой дрянью, которую постоянно принимаешь. — Кай покачал головой. — Тебе не долететь и, значит, больше никогда не увидеть настоящего солнечного света, не услышать шум дождя, не ловить языком его капли… да мало ли чего! И года не протянешь, не говоря о пятидесяти. Поверь, тебе надо заснуть.

— Это не сон!

— Называй это как хочешь, но я тебе советую дать себя снова заморозить.

— И это также не заморозка… не замораживание в буквальном смысле слова. — Эренс выглядел одновременно и раздражённым, и озадаченным.

Судя по вялой интонации спорящих, они не в первый раз вели этот диалог.

— Тебе следовало бы верннуться, — как, кстати, и полагалось, — в свою маленькую холодную нишу ещё пять лет назад, и дать соответствующее указание: «Излечить от всех пагубных пристрастий».

— Корабль и так меня уже лечит, — гордо сообщил Эренс и поднёс ко рту бутылку.

— Ты убьёшь себя.

— Как хочу, так и живу.

— Из-за твоего поведения все на этом корабле, в том числе и спящие, могут погибнуть, — мрачно заявил Кай.

— Корабль сам о себе позаботится. — Эреис, хихикнув, обвёл взглядом комнату отдыха — единственное грязное место на судне, и смахнул со стола чашку.

Правда, здесь иногда бывало относительно чисто — если Эренс убирал за собой. Во всех остальных помещениях чистоту поддерживали роботы. А комнату отдыха Эренс стёр из памяти бортового компьютера, поэтому она сохраняла жилой вид.

— Слушай, — Кай подозрительно смотрел на своего приятеля, — а что если ты повредил корабль своей вознёй с программами?

— Ни о какой возне  не может быть и речи! — надменно фыркнул тот. — Я изменил несколько основных программ по домоводству, поэтому здесь можно сохранять хоть какой-то жилой вид, и судно больше не ведёт с нами пустых разговоров.