|
– Две сотни. Это дело – не из обыденных. – Так что мне с моими тремя, ну, скажем, четырьмя, включая вас, помощниками заниматься тем же самым было бы несколько легкомысленно. Можно было бы сделать вот что: попросить мистера Отиса пригласить всех их сюда – я имею в виду Эдея, Хейдекера и Джетта. Пусть он попросту скажет им, что нанял меня расследовать произошедшее в моем доме убийство. – Если от этих людей будет хоть какой то прок. Они ведь проведут большую часть дня на допросе у окружного прокурора. Вульф стиснул зубы и закрыл глаза. Я взял копию моего заявления, еле добытую из рук Отиса, извлек из ящика стола еще один экземпляр той же бумаги и все это спрятал в сейф. Когда я запирал сейф и набирал код, шеф заговорил: – Арчи! – Да, сэр? – Они возьмутся за миссис Соррел? – Сомневаюсь. Может быть и нет. С какой стати? Поскольку Кремер весьма любезно предупредил нас, что если мы разболтаем о том, что сообщила мне Берта Аарон, то он привлечет нас к суду за клевету, он собирается держать эти сведения в тайне, а беседа с миссис Соррел этому помешает. Вульф кивнул и сказал: – Она молода, со смазливой рожицей. – М м, да. Но я видел ее лишь в кино. В жизни не приходилось. – У вас прирожденное умение обходиться с красивыми молодыми женщинами. – Это точно. Они тают, как шоколадки на солнце. Но вы преувеличиваете мои возможности, если думаете, что я так вот просто пойду к этой красотке и спрошу, с кем из компаньонов она встречалась в кафе или ресторане, а она обовьет руками мою шею и проворкует мне на ухо его имя. Вся процедура может занять целый час, а то и больше. – Если хотите, приведите ее сюда. – Возможно, так я и сделаю. Очень даже вероятно. Скажем, поглядеть на орхидеи, а? – Не знаю, – он с шумом отодвинул стул и тяжело встал. – Я сегодня не в себе. Приходите ко мне в комнату в восемь утра. С этими словами он удалился. Глава 4 Во вторник утром, в семнадцать минут одиннадцатого, я вышел из дома, миновал четырнадцать небольших кварталов в северном направлении и шесть больших – в восточном, после чего вступил наконец в холл отеля «Черчилль». Я шел пешком, вместо того чтобы взять такси, по двум причинам: во первых, я спал всего пять часов и нуждался в хорошенькой порции кислорода, чтобы мои мысли прояснились, во вторых, миссис Мертон Соррел, урожденная Рита Рэмзи, должно быть, начинала принимать самое раннее в одиннадцать. Выяснил ее местопребывание я довольно легко – снял трубку и позвонил Лону Коэну из «Газетт». Он то и сказал мне, что она уже два месяца живет в «Черчилле», – с тех пор как ушла от мужа. В моем кармане лежал запечатанный белый конверт, на котором я написал: «Миссис Мертон Соррел Передать в собственные руки. Секретно» В конверте лежала картонная карточка, на которой была надпись, тоже от руки: «В тот вечер, когда мы встречались в кафе, нас засекли. Звонить мне опасно, мне вам – тоже. Можете доверять подателю сего». Подписи не было. Когда я вручил этот конверт портье и попросил передать его по назначению, было без двенадцати минут одиннадцать. Через девять минут портье вернулся и проводил меня к лифту. Время ожидания далось мне тяжко. Если бы наша с Вульфом хитрость оказалась напрасной и ответ был бы неблагоприятным или его вовсе не было бы, я б не смог уже придумать ничего нового. Так что, когда лифт поднимался вверх, наперегонки с ним подымалось и мое настроение. Выйдя на тридцатом этаже, я увидел в холле ту, к которой шел, и лицо мое чуть было не расплылось в дурацкой ухмылке, но я вовремя спохватился. |
