— А я вовсе не думала о Джеке! — горячо заявила Элизабет.

   — Неужели? — холодно спросил Ганс.

   Она покраснела. Неужели все настолько прозрачно?

   Она смутилась. Тэйлор этого не стоит.

   Элизабет тоскливо посмотрела на белую лыжню, которая вилась перед ней. Она наклонилась, пригнулась к земле, чувствуя уклон всем нутром, и ринулась вперед так быстро, что, казалось, лыжи летят над снегом, вздымая кристаллики льда. Ганс спускался следом. Весь мир превратился в сплошное белое свободное падение… Ее мускулистое тело сжималось и разжималось. Лыжня неумолимо несла ее вниз к финишу, как стрелу, выпущенную из арбалета.

   В конце скоростного спуска никаких знаков не было.

   Для лыжников ее уровня они и не были нужны. Элизабет просто остановилась, и волна снежной пыли вздыбилась вертикально у нее за спиной, словно белый хвост гигантского павлина. Она сорвала очки и стояла, тяжело дыша, понемногу приходя в себя, когда Ганс прожужжал мимо нее позже на целых девять секунд.

   — Да, — проговорил он, ловя ртом воздух. Глаза старика лукаво поблескивали. — Такую девочку я помню. У тебя есть скорость. Но ты слишком безрассудна.

   — То слишком осторожна, то наоборот, — проворчала Элизабет.

   — Скорость и мастерство — вот что нам надо. Но если мы хорошо поработаем, у нас будет и то и другое. — Ганс указал на кафе неподалеку. — По шнапсу? Отметим. Но в последний раз перед Играми.

   — Что?

   — Никакого алкоголя. Рано в постель. Строгая диета.

   Никакого кофеина, — весело говорил Ганс, пока Элизабет отстегивала лыжи.

   Прекрасно, мрачно подумала Элизабет, топая по деревянным ступенькам за тренером.

   Лыжники пили лимонад, пялились на них. Они или узнали их, или поразились скорости, с которой они спустились. Когда Ганс провел ее внутрь, в нос ударил знакомый запах сосисок, супа и сыра с черным хлебом.

   Сосновые поленья потрескивали в камине в углу комнаты; сердце Элизабет, колотившееся слишком быстро, стало входить в привычный ритм. Это хорошо: значит, спортсмен в прекрасной форме, если он так быстро приходит в себя. И…

   — Привет, миледи, — раздался голос Джека Тэйлора.

   Он сидел на высоком стуле возле барной стойки и пил минеральную воду. Он был в красно-бело-синем костюме американской команды.

   «Ну, для тебя-то, наверное, не проблема нас узнать», — подумала Элизабет, заметив, что некоторые девушки стреляют глазками в сторону Джека. Черт побери, а почему бы и нет? Как всегда, он великолепно выглядел: загорелый, огромный, темные волосы чуть длиннее, чем в последнюю их встречу. Этот жесткий самоуверенный рот. Может, дело в снеге или в одежде? В лыжном костюме он выглядел как чемпион. Обладатель рекордов, золото которому уже обеспечено.

   — Джек, — сказала она равнодушно — не устраивать же ему торжественную встречу, — ты пойдешь с нами?

   Мы хотим быстренько пропустить по шнапсу.

   — Алкоголь? — спросил Джек.

   — Да, — она как бы со стороны услышала свой искусственно-вежливый голос, — я ведь не мусульманка.