— Там что, снова Жерар? Скажите ему, что я занята, — велела Элизабет, поправляя на носу темные очки. — Я хочу собрать вещи и принять душ.

   Они стояли в вестибюле одного из лучших отелей Мерибела «Антарес». Жаннет уже застегивала ремни, чтобы спускаться со склона, Кейт работала в тренировочном зале. Ронни понимал, что Элизабет сейчас отправится в кафе, несмотря на предстоящий завтра слалом.

   Она в третий раз участвовала в чемпионате мира, но, как говорится, насильно мил не будешь…

   — Нет, это не Жерар, к сожалению.

   — Ганс!

   Обернувшись, Элизабет увидела высокого седовласого человека. Она кинулась к нему и с жаром обняла.

   — Что вы здесь делаете? Я думала, вы уже в прошлом году ушли на пенсию.

   —  — Да, так и есть, я больше не тренирую, но от меня не так-то просто избавиться, — сказал он ей, кивая Ронни. — Мои поздравления, герр Дэвис, ваша страна снова выигрывает соревнования.

   — Благодаря Элизабет, — бесстрастно проговорил Дэвис. — Я уверен, мы еще увидимся, а сейчас я иду искать Жаннет, займусь с ней слаломом. — Он пожал руку Гансу и ушел.

   Замечательно! Просто замечательно! Еще один поклонник будет говорить Элизабет, какая она потрясающая лыжница.

   Ганс пригласил девушку на ленч. Они поехали в гондоле, высоко подвешенной над Труа-Валле, самой крупной в мире лыжной базой. Внизу под ними высились горы. Огромные скалистые пики, покрытые гладкими снежными одеялами, сосновые леса, перерезанные лыжными трассами. Человечки на лыжах походили на разноцветных муравьев, но с такой высоты их быстрые движения казались спокойными и замедленными на фоне величественных Альп.

   Вольф выбрал «Пьер Плат», ресторанчик на одной из станций канатной дороги с захватывающим дух видом на деревню внизу. Они сидели на высушенной солнцем террасе, и солнечный свет зажигал огоньки в медно-рыжих волосах Элизабет. Они смотрели на лыжников, скользящих по склону. Опустив штору, чтобы смягчить слепящий свет, исходивший от снежных вершин, Ганс заказал для обоих густой суп, черный хлеб, сосиски с кислой капустой, пиво и апельсиновый сок.

   — Красиво, правда? Вершина мира.

   — Потрясающе, — согласилась Элизабет.

   Ганс указал на картину, открывавшуюся перед ними.

   — Да, и что ты видишь?

   — Что вижу? Лыжников, конечно.

   — Ах лыжников? Я удивлен, что ты их еще узнаешь.

   Элизабет бросила быстрый взгляд на пожилого человека и увидела в его поблекших голубых глазах неодобрение.

   — О чем вы говорите? — сразу ощетинилась она. — Я же взяла бронзу в прошлом сезоне?

   — На месте герра Дэвиса я бы отправил тебя домой и не позволил кататься. Ты позоришь свою страну.

   Ганс Вольф подался вперед. Лицо его, изрезанное морщинами, было рассерженным, разгоряченным.

   — Все говорят о тебе, что ты не тренируешься. Что ты не хочешь учиться. Игнорируешь все указания. Ты возишься со всеми этими мальчишками. Ты не лыжница. Ты просто туристка.

   Элизабет отшвырнула кусочек черного хлеба и поглубже уселась в кресле.

   — Я не собираюсь все это выслушивать. Вы не читаете газеты, Ганс?

   — Ах газеты! Ну конечно. Ты прямо сияющая звезда!

   Удар молнии. Женщина — премьер-министр.