— Не достанут! — Диана тоже вылезла из постели и заметалась по комнате. Казалось, убеждает она уже не столько Милану, сколько себя. — Говорю тебе, они ни за что не догадаются, где я… Не бойся, долго я у вас не задержусь! Вот созвонюсь с одним типом — и свалю…

— Тебе никто не говорил о том, что шантажисты долго не живут? — Милана неожиданно усмехнулась и посмотрела на Диану с жалостью. — Господи, какая же ты еще дурочка… Ладно, ложись спать, светает уже… Надо же, послезавтра Новый год, а тут такое…

Она поежилась и, круто развернувшись, вышла из комнаты. За время их разговора оконце, до этого совсем темное, сделалось мутно-серым. Диана растерянно посмотрела на закрывшуюся за Миланой дверь и пожала плечами.

Предрассветную мглу за окнами вновь прорезал резкий, заставивший ее содрогнуться петушиный крик.

Декабрь 2004 г. Сопло

Внешне особняк Бороды мало чем отличался от точно таких же новорусских строений, выросших здесь за последние несколько лет. Разве что вместо явно модных кованых оград обнесен был глухим забором из красного кирпича с металлическими, тоже глухими, воротами. Сбоку от ворот находилась железная дверь с небольшим окошечком, к которой и направился взволнованный Джек, выбравшись из своей машины.

Никаких кнопок, с помощью которых можно было бы позвонить, на двери не просматривалось. Кружков растерянно огляделся и совсем уж было вознамерился осторожно постучать в матовое стекло окошечка, но тут, как ему показалось, над самым его ухом рявкнул чей-то бас:

— Кто?

Едва не подпрыгнув от неожиданности, Джек углядел наконец маленькую камеру, приделанную прямо над дверью, холодно поблескивающий глазок которой уставился на него, словно прицел.

— М-меня ждут, Иван Ильич ждет…

— Имя? — снова рявкнул невидимка.

— Кружков… Евгений Викторович Кружков.

Возникла секундная пауза, затем что-то тихо щелкнуло, вновь вызвав в душе Джека нехорошую ассоциацию, на сей раз с затвором, и двери открылись. Стараясь преодолеть дрожь в коленях, Кружков перешагнул невысокий порог и очутился в абсолютно лишенном растительности, вымощенном дворе. Двор был большой, слева высился особняк, насчитывающий два этажа, в глубине — длинный кирпичный гараж и пристроенный к нему флигель. Будка охраны располагалась справа. И вынырнувший из нее амбал, молча ткнувший в сторону особняка здоровенной ручищей, хорошего настроения Джеку не прибавил.

Амбал между тем пристроился сзади Кружкова, и тому ничего другого, кроме как двинуться под конвоем к входу в особняк, не оставалось. Поднимаясь по ступеням довольно высокого крыльца, он отметил, что и здесь дверь металлическая, похоже, и вовсе бронированная. Его действительно ждали, поскольку, едва они с амбалом очутились на крыльце, вновь что-то щелкнуло, и Джек наконец очутился в святая святых — просторном холле, точной копии сопеловского…

Амбал из-за спины исчез бесшумно и моментально, словно его и не было. А вместо него откуда-то сбоку, к немалому удивлению Джека, возникла очаровательная девица, наряженная как горничная из какой-нибудь французской комедии прошлого, если не позапрошлого века. Нет, позапрошлого вряд ли: на белокурой, аппетитной на вид пышечке красовалась коротенькая юбчонка, едва прикрывающая попку, совсем уж крошечный кружевной фартучек и в пару ему такая же наколочка, державшаяся на ее локонах неизвестно как…

— Иван Ильич вас ждет. — Горничная улыбнулась, продемонстрировав Кружкову симпатичные ямочки на пухлых щечках, и он внезапно успокоился: вряд ли грозный Борода вздумает расправиться с ним за самовольность в присутствии такой лапочки!

«Лапочка» между тем, изящно покачивая бедрами, провела Джека через холл и, постучавшись в одну из дверей, расположенных одна за другой вдоль внутренней стены, молча распахнула ее перед Кружковым, отойдя в сторону.