– Значит, вы уже читали газеты?

– Так, глянула одним глазом. Но главное поняла: сегодня они еще гаже, чем обычно, – ответила синьорина.

– Как он? – Брунетти кивнул в сторону двери в кабинет Патты.

– Только что закончил беседовать с квестором, так что наверняка жаждет вас видеть.

Брунетти постучал в дверь и вошел, зная, что увертюра к настроению Патты, как правило, состоит всего из одной ноты.

– А, Брунетти, – сказал вице‑квесторе. – Заходите.

Определенно не одна нота, а целая гамма, но зато все – в миноре. Значит, Патта в тоске и печали и рассчитывает провернуть какую‑то комбинацию, но не уверен в успехе и еще меньше – в том, что может положиться на Брунетти и его помощь.

– Я подумал, вы захотите со мной поговорить, синьор, – как можно почтительнее произнес Брунетти.

– Да‑да, захочу, – не стал отрицать Патта и махнул, указывая Брунетти на стул. Он подождал, пока комиссар усядется, и продолжил: – Я бы хотел, чтобы вы рассказали мне, что произошло там, в казино.

Неясная тревога, охватившая Брунетти, с каждой секундой приобретала все более четкие очертания: вежливость Патты неизменно действовала на него угнетающе.

– Я отправился туда из‑за этого самого Террасини. Его имя всплыло в ходе расследования убийства Гуарино. – Брунетти решил не упоминать тот факт, что фотографию прислал ему Гуарино. Патта настолько нелюбопытен, что точно не станет интересоваться деталями. – Мне позвонил начальник охраны казино. Он сообщил, что Террасини сейчас у них. Вот мы с комиссаром Гриффони туда и поехали.

Патта, восседавший за столом, с царственным видом изрек:

– Продолжайте.

– Вскоре после нашего появления удача отвернулась от Террасини и он начал стремительно проигрывать все свои фишки. Начальнику охраны показалось, что он сейчас устроит бучу, и они с помощником решили вывести его из зала. – Патта кивнул – понимал, как важно вовремя загасить скандал, разгоревшийся на глазах у любопытной публики. – С Террасини в казино была женщина, которая последовала за ним и охранниками. – Брунетти прикрыл глаза, оживляя в памяти воспоминания. – Они свели его вниз, на лестничную площадку первого этажа. Затем, очевидно придя к выводу, что он больше не представляет угрозы, отпустили его и отошли в сторону – посмотреть, как он будет себя вести. Он вроде бы успокоился, и они начали подниматься по лестнице, ведущей в игорный зал. – Брунетти взглянул на Патту, зная, что начальник любит, чтобы подчиненные, отчитываясь, смотрели ему в глаза. – В эту минуту Террасини вытащил пистолет и направил его на нас – или, возможно, на охранников, точнее сказать не могу. Почему он это сделал, я не понимаю. – Все его слова были чистой правдой: он и впрямь не знал, на кого навел пушку Террасини. – Мы с комиссаром Гриффони также обнажили оружие. Террасини, обнаружив, что мы вооружены, передумал стрелять, опустил пистолет и передал его синьоре Маринелло. – Патта не удивился тому, что Брунетти назвал Франку вполне уважительно, и тот счел это добрым знаком. – Затем, – продолжил Брунетти, – спустя всего пару секунд он повернулся к ней и занес руку в воздух, явно собираясь ее ударить. Не дать пощечину, а ударить. Он сжал ладонь в кулак, я сам это видел. – Патта сидел с таким видом, словно уже не раз слышал эту историю и она ему успела порядком надоесть. – Тогда синьора в него выстрелила. Он упал, и она сделала еще один выстрел. – Патта оставил это замечание без внимания, но Брунетти все равно добавил: – Я не знаю, синьор, зачем она это сделала.